Я поймала себя на том, что не помню, когда действительно всерьёз разбиралась с чем-то по своей специальности, не говоря уже о фундаментальных исследованиях. Всё времени нет. Или возможности.
«Или исследовать нечего, – проворчала я, в очередной раз окинув коротким взглядом сомнительной красоты серо-белый пейзаж заледеневшей на веки вечные планеты. – Ну какая здесь растительность?!»
От бессилья я сплюнула и, сжимая кулаки, отвернулась: «Чёртова планета, чертов снег, чёртовы кристаллы! Чёртов Колька!!! Омг…» Мне стало стыдно. Муж всегда с пониманием относился к моим закидонам. Объяснял, утешал, загружал всякой мелкой работой, чтобы я не дурела от безделья, и всегда старался выбить для меня ставку в любой экспедиции. А я…
«А ты злишься и нервы ему треплешь, – проворчала я себе под нос. – Пойди лучше с планом закончи, истеричка!»
ГЛАВА 2
– Не шуми, пожалуйста, я очень устал… – пробубнил муж, переворачиваясь на другой бок.
Я застыла, дожидаясь, пока его дыхание снова станет ровным. Нет, не проснулся. И слава космосу! Если у моего мужа и были какие-то недостатки, то только один – он терпеть не мог, когда его будили, и в такие моменты превращался в отвратительного язвительного брюзгу.
«Точнее, два, – проворчала я про себя. – Второй – Женечка Ращенко».
Вчера нахальная аспирантка засиделась у нас до поздней ночи. И ладно бы, по рабочим делам что-то обсуждали. Так нет. Она уговорила дорогого Николая Александровича спеть! Петь муж не умел совершенно, из антикварной гитары уверенно выбивал только три аккорда, и то умудрялся не попадать ни в тон, ни в ритм. А меня космос покарал абсолютным слухом. Неудивительно, что поработать вчера мне так и не удалось.
Пришлось ставить зудильник на пять утра. С трудом продрав глаза, когда мягкая вибрация браслета превратилась во вполне ощутимые электрические разряды, я выбралась из комнатушки, заменяющей нам спальню, и кое-как проснулась, только приняв контрастный душ. И лишь после этого вспомнила, что рабочий комм благополучно остался рядом с кроватью.
Развернув несколько вирт-окошек и поминутно зевая, я принялась забивать строчки рабочего плана стандартными строками. Рутина… Скучная, нудная и о-очень долгая рутина. Когда я добралась до последней вкладки, непроглядная ночная тьма за узким окном сменилась багровыми отблесками рассвета.