Пока я медитирую на его руки, препод заканчивает своё священнодействие и берётся за неизменную кожаную папку.
— Глеб Евгеньевич! — окликаю я его. — Я хотела с вами поговорить!
Он оборачивается и ждёт, пока я подойду.
— Так и говорили бы. Со мной. Или без переводчика вам, Лисицкая, не хватает лексикона?
Ну вот зачем он сейчас меня заводит?! И смотрит так своими прищуренными гляделками, как санэпиднадзор на таракана?
— У меня всего хватает!
— Кроме мозгов, Лисицкая. Ой, простите, знаний!
Извиняющийся Колесов — страшный Колесов.
— Так поделитесь. Или жалко? Самому мало? — Я по-блондински похлопала наращенными ресницами.
— Вы зарываетесь, Лисицкая, — с угрозой в голосе предупреждает он.
— Я бы зарылась. Но вы же всё равно откопаете… Когда вы сможете найти для меня время?
Вынимает телефон, что-то в нём тыкает, видимо, онлайн-планер.
— Послезавтра после седьмой пары.
— У меня три.
— Придётся подождать, — тоном «это не мои проблемы» заявляет Колесов.
— Ладно, — смиряюсь я. — Буду сидеть в библиотеке и фантазировать о встрече.
— Лисицкая, в библиотеке нужно читать книги!
— Хорошо, выберу почитать что-нибудь такое, чтобы фантазировать было сподручнее, — с намёком завершаю разговор. — До свидания!
— До свидания, Лисицкая. До свидания. Папе горячий привет передавайте.
— Вы уж как-нибудь сами, — натягиваю на губы улыбку и ухожу походкой от бедра. Он же правда смотрит вслед?
Ну ведь смотрит же?
Что, я зря стараюсь?!
Глава 5. Глеб
В принципе, втиснуть в своё расписание час дополнительных занятий без затраты времени на дорогу я мог хоть сегодня. Но Лисицкая не должна испытывать радость победы. Она должна страдать и сожалеть о плохом поведении. Потому я выбрал четверг, когда мне выпали заочники.
Правда, вызывающее поведение студентки намекало, что «страдание» и «сожаление» это вообще не про неё. Про неё — «провокация».
И я ведусь. Не знаю, чем я думаю, общаясь в том же духе. Когда я вижу девушек в ботфортах и кожаной ультра-мини-юбке, я способен думать только инстинктами. «Глеб Евгеньевич, вам с утра ещё не дали?..» Не дали. И вчера тоже. И вообще неделя не задалась по части времени. А повышенное давление в районе ширинки намекало, что зря. Нельзя откладывать на завтра то, что можно трахнуть сегодня.
…А вот на послезавтра откладывать — запросто можно!
Вообще то, что папаша Лисицкий дал официальное добро на любые методы воспитания, включая сексуальные, несколько… нервировало. Будило неуместные фантазии. Но как ещё можно истолковать вот это его «хочешь — «по», хочешь — «в»»? Это когда речь идёт о лбе, между «в» и «по» никакой разницы. А когда речь идёт о заднице, очень даже есть.