— Мы случайно упали, — выпалила Светка, наконец освобождая Максима от своих удушающих объятий.
— Разумеется. Одежда, полагаю, сама распахнулась? От удара, видимо?
Воронцов встал, методично застегивая рубашку и поднимая пиджак.
Его движения были такими же выверенными, как и весь день до этого.
— Василиса, ты должна меня выслушать.
— Я тебе ничего не должна.
Развернувшись, выбежала из домика.
Предательские слезы жгли глаза, но я не позволила им пролиться. Я пронеслась через двор, пока не заметила заросли крапивы.
И тут меня осенило.
Через пять минут я уже стояла у крыльца с увесистым пучком жгучей крапивы, ожидая появления новоиспеченного мужа.
Максим не заставил себя долго ждать.
Он вышел из дома, а в его руку намертво вцепилась Света.
— Милый, — проворковала она, хлопая ресницами, как оглушенная рыба. — Давай откровенно поговорим с Василисой? Мы любим друг друга, ей придется это принять.
Я вскинула бровь, глядя на парочку.
— Ого! Так у вас любовь? — переспросила я. — Как это мило. Вот вам мой подарок!
Размахнувшись, я хлестнула Максима крапивой по лицу.
Он не отшатнулся и не дрогнул. Только мышца на его челюсти напряглась.
На его щеке мгновенно проступили розовые полосы.
— Василиса, ты с ума сошла?! — взвизгнула Светка, и её загребущие ручонки потянулись к лицу Воронцова.
Он брезгливо отстранился, не позволяя ей прикоснуться к себе.
Это его движение принесло мне какое-то извращенное удовольствие.
— Ошибаешься, дорогая подруженька, — растянула губы в ядовитой улыбке. — Я как раз в своем уме, а что творится в твоей голове — весьма интересно.
Наши громкие голоса привлекли внимание.
Отовсюду начали стекаться люди. Припозднившиеся гости и любопытные соседи спешили на представление.
В конце концов, что еще делать в деревне долгими летними вечерами?
— Василиса! Светлана! — прогремел голос отца, разрезая гомон толпы. — Почему вы кричите? Чего опять не поделили?
— Всё в порядке, пап, — обернулась я. — Иди отдыхать. Мы сами разберемся.
— Олег Степанович! — Светка метнулась к отцу. — Ваша дочь обманывает вас! Без вас нам никак! Она украла моего жениха и насильно женила на себе!
Отец побагровел. Его взгляд метнулся к красным полосам на лице зятя.
— Ты изменил моей дочери с этой вертихвосткой? — взревел он. — Вон отсюда! Немедленно!
Максим попытался что-то сказать, но отец не дал ему и слова вставить.