— Я слушаю внимательно, — сурово потребовала Ксения.
— Дозвольте, барыня, без посторонних объясниться, — жалобно попросил Тихон.
— О чем они говорят? — спросил альбиец у переводчика, тот ответил.
Ксения сделала вид, что не понимает и вышла вместе со слугой на улицу.
— И что же сие означает? — требовательно спросила она.
— Так это, барыня, не извольте гневаться, из Альбии приезжий, — сознался Тихон. — А они известно чего хотят — лес им подавай. Александр Васильевич ужо контракт подписал с купцом из Веймара, а остальных велел гнать в три шеи. Ну а этот больно настойчив, так я думаю… рубь, другой лишним-то мне не будет. Он не обеднеет, а мне прибыток.
— И что же ты ему наобещал? — спросила Ксения.
— Так известно — обещал, что с барином поговорю. Сначала с Александром Васильевичем — этот шаромыжник к нему приходил недели две назад. Потом — с Василием Федоровичем.
— Поговорил?
— Никак нет-с! — Тихон выпрямился, словно на солдат плацу. — Как можно-с?
— А почему?
— Так Александр же Васильевич не велели-с к нему иноземных купцов допускать.
— Но деньги при этом ты брал охотно… чтобы встречу устроить, — заметила Ксения.
— А вы, барыня, покажите того, кто деньги берет без охоты! — невозмутимо ответил Тихон.
— То есть, две недели назад этот бедняга пришел к Саше… — Ксения сделала паузу, позволяя Тихону продолжить рассказ.
— Сказал, что дело есть важное. Александр Васильевич тогда не в духе были. Опять с Лизкой поругались…
— Тихон, не гневи меня, — с угрозой посмотрела на него Ксения — слуги не любили и не уважали Луизу, считали ее выскочкой, что всячески подчеркивали, но одно дело — шушукаться между собой, другое — в разговоре с барыней так говорить.
— Прошу прощения, Ксения Васильевна, — опамятовался Тихон. — Ну этот, — он кивнул на дверь, — настаивал. Сказал, мол, очень важное дело. Я беспокоить барина не стал, сделал вид, что пошел с докладом. После вернулся, сказал, мол, не принимают. Но посодействовать пообещал… не даром, конечно. Он мне три рубля за это отстегнул. Сказал, выжду момент, как барин добрый будет, и сразу записку ему вручу.
— А потом?
— Потом Александру Васильевичу совсем не до иноземцев сделалось… ну, сами знаете… Так через день этот уже к батюшке вашему явился. И опять со своим срочным делом. Я еще рубь с него взял и пообещал, что посодействую.