Мы были счастливы – и днем, и ночью – целых семь дней. Безумная, головокружительная, ошеломляющая неделя. А на восьмой день Джереми, измотанный, и оттого особенно злой, нагнал нас у самой границы, отделявшей северный Айршир от сопредельных провинций Аррейна.
Брат выдернул меня из кибитки, не дав даже накинуть подвернувшийся под руку плащ, и злым отрывистым голосом, немного похожим на тот, который мы слышали от отца, отчитывавшего нас за особенно удачные проделки, поставил мне ультиматум. Либо я добровольно еду с ним прямо сейчас, либо к закату бродячую труппу настигает отряд майора Маклейна, посланный родителями по моему следу. И тогда никому – и в первую очередь Саару – не поздоровится.
Я не хотела для любимого такой судьбы – своими глазами видела, как жестоки бывают к чужакам некоторые аррейнцы, развращенные десятилетиями вражды со всем миром. И, переглянувшись с нахмурившимся саамейцем, решила, что лучше проиграть битву, но выиграть войну.
Я верила, что нам суждено быть вместе.
Джереми сказал, что не выпустит меня из виду, так что одеваться в единственное платье пришлось на глазах старшего брата. Впрочем, переживать о приличиях не имело никакого смысла. И я, и Джереми, и Саар прекрасно понимали, что моя репутация в глазах высшего света была безнадежно и бесповоротно испорчена.
Домой ехали молча. Джер, уставший от изматывающей погони за караваном, оставил нотации родителям, а мне говорить не хотелось. Сопровождал нас отряд майора, и по взглядам, которые бросали на меня офицеры, легко было представить, какой моя жизнь будет дальше.
Я решила не думать об плохом, положившись на Саара. Всего-то и нужно, что немного потерпеть. Капелька страданий ради будущего счастья. Какая мелочь.
В Гилмур-холл, где проживали Беллы, меня доставили практически под конвоем. Я выслушала крики бабушки, не согнулась под тяжестью отцовского взгляда, обняла рыдающую маму и гордо отправилась под домашний арест, твердо уверенная, что долго он не продлится.
Никогда еще я так сильно не ошибалась.
Первое время я верила, что любимый вернется. Его сердце должно было так же тосковать в разлуке, как и мое. Я постоянно выглядывала в окно и спала урывками, чтобы не пропустить стук камешков о подоконник или треск плюща под ногами Саара, взбиравшегося, словно сказочный принц, в высокую башню вызволять меня из заточения. Но дни перетекали в недели, недели в месяцы, а ничего не происходило.