Наставник неожиданно стал серьёзным.
– Чужой мир нельзя изменить без разрешения творца, цыплятки. Невозможно самопроизвольное объединение вселенных! Точнее, это осуществимо, если демург ослаблен. Меня насторожило то, что у вас получилось. Это значит, что с моим учеником что-то произошло. Я подозреваю преступление. Или действие очень близкое к нему.
– Как это: ослаблен? – удивилась эМ. – Разве так бывает?
СУЩЬ засопел и внезапно заорал:
– Хватит уже теории! Всё узнаете в своё время. Лучше наблюдайте за миром внимательнее!
ГЛАВА 2, в которой рассказывается о тяжёлой судьбе маленькой кошечки.
Замковый кот Бэзил с интересом смотрел на симпатичную полосатую кошечку.
Иннокентий не испугался. Псих жены, естественно, оставался непонятным, но ничего необычного в самих трансформирующих превращениях не было. Ему, конечно, подобное волшебство недоступно, но ведь он и не природная ведьма, рождённая в изначальном мире. Мелкая дисперсия флюидов Иннокентия вообще не позволяла признать его ведьмой по последней классификации. Хотя по сути деятельности он выполнял обязанности обычной болтун-ведьмы. И у него это здорово получалось! Во всяком случае, когда он слюбливал Ирэн и Козлика, оборотня, воспитанного специально для сожительства в браке, то на преодоление ШИЗ-барьера своей старинной знакомой и подруги жены ему потребовалось минут сорок. Воля Козлика значения не имела, он был специально сформированным существом. А вот короткий срок сопротивления навязываемой любви для действующей статус-ведьмы, по сути – управленца, у которой болтун-способности должны быть развиты гипертрофированно, это был позор и большая тайна Ирэн. Хотя Ульянке Иннокентий, конечно же, об этом рассказал.
– Почему кошечка, мама? – продолжала допрос Виллина. – Чем папа так провинился?
– Где кошечка? – в комнату ворвалась Э-Виллина, младшая доченька.
Иннокентий, осваиваясь в зверином теле, уже частично сбросил лежащую на нём одежду.
– Ой, какая милашка! Обож-жаю! А почему папины вещи валяются посреди комнаты? Вот же его штаны, майка! Вилка, почему дом за порядком не следит? Ой, и очки здесь… У-у-у, му-муся! Зачем ты залезла в папину одежду?
Вилка! Доброе, смешное прозвище. Так звали Виллину домашние. А вот младшая дочь именовалась звонко и торжественно – Эвилла, с одной или двумя «л» в зависимости от настроения.