Отец на секунду застыл, будто усомнился в том, что слышит.
– Дочка, ты уверена?
– Да, – кивнула я. – А в чем дело? Он тебе не нравится?
– Нет, – сказал отец. – Он сын моего друга, я бы мог поженить вас. Только у него невеста есть. И, наверное, он уже женился.
– Ошибаешься! – вскричала я весело. – У них намечалась свадьба, под конец зимы. Но она расстроилась.
– Кто тебе сообщил?
– Бертина, моя бывшая фрейлина. Она замужем за гренфурским бароном и живет последний год в Бренвиле. Мы с ней часто шлем друг другу письма.
– И что же случилось? Почему свадьбы не было?
– Никто точно не знает. Но гуляют слухи, что Мэйлан застал невесту с кем-то из своих приближенных. Перед самой свадьбой, представляешь?
– Представляю, – произнес отец как-то странно, то ли иронично, то ли озадаченно.
Я взглянула на него с мольбой.
– Напиши графу Алверту, предложи меня в жены Мэйлану. Только поскорей! А то вдруг Мэйлан решит с досады жениться на ком-то еще?
– А ты хочешь, чтобы он женился с досады на тебе? – отец покачал головой. – Ну еще чего. И ты с Мэйланом едва знакома. Видала его лишь однажды – на турнире, который он выиграл. А еще на пиру, после которого он уехал, даже не оставшись на бал. Вы не говорили с глазу на глаз. Может, он тебе и не понравится при близком знакомстве.
– Понимаю. Но что делать-то?
Отец ненадолго задумался.
– Так и быть: я напишу Алверту. Попрошу, чтобы он привез в Массанту сына. А там будет видно. Ты присмотришься к Мэйлану, и я сам к нему присмотрюсь. Спокойно, без спешки, которая в таких делах лишь во вред. И только потом стану что-то решать. Слышишь, дочка?
– Да, – кивнула я радостно. – А письмо?
– Я сейчас напишу. Не иди за мной! – отец бросил на меня строгий взгляд. – Сядь вон на кровать и не смей подсматривать.
Он уселся за стол, на котором стоял канделябр со свечами и письменный прибор. А я забралась на сундук, стоявший в изголовье кровати с балдахином из красного шелка с золотыми кисточками. Смотрела на отца и не верила своей удаче. Конечно, еще неизвестно, как сложится с Мэйланом. Может, он разочарует меня, или я ему не приглянусь. Но главное – это то, что отец оставляет меня в Боренгарде. Как же будет рада матушка!
Внезапно отец рассмеялся. Вскинул голову и лукаво прищурился, глядя на огонь камина. Затем снова принялся писать. Ну и ну. Да что смешного-то? Тема ведь серьезная. Так хотелось заглянуть в письмо! Но отец мне его не покажет. Там есть что-то такое, чего мне, по его разумению, знать незачем.