И только самое чуткое ухо расслышало бы нотки беспокойства в ее голосе. Все-таки единственную родственницу отдавала замуж.
Я пожала плечами.
– Какая разница? Полагаю, что эти окажутся не хуже, чем остальные. Те, кого отвергли. Раз уж уважаемый Эльмарион их всех проверил…
– Всесторонне, – горячо заверил посол. – И биографию с детских лет. И семьи на предмет заболеваний. И…
– Тогда любой из них будет достоин, – не стала дослушивать я.
– Хм, – Моргана подтянула снимки поближе к себе, прищурилась, разглядывая. – А неплохой выбор, дорогая. Гарольд Линкен. Майкл Кавендиш. И Вильгельм Аурей.
Мне все эти имена ни о чем не говорили. Я не сдержалась, бросила взгляд на фо-то-гра-фии: любопытство свойственно даже фейри. Особенно молоденьким, особенно когда дело касается женихов, пусть и нежеланных. Итак, что мы имеем? Блондин, шатен и брюнет – выбор на любой вкус! Возможно, если бы речь шла о третьем или даже втором супруге, то я бы и заинтересовалась, потому как все три претендента… нет, не были красавцами, во всяком случае, не в том смысле, какое вкладывал в это определение народ Холмов. Они попросту не вписывались в наши каноны! Ни утонченности черт, ни изящного, хрупкого порой телосложения. Их лица слишком резки и даже, пожалуй, грубы, но не лишены определенной привлекательности. Плечи широки и руки крепки – у наших мужчин совсем не такие. Но в качестве второго мужа, повторюсь, я могла бы и рассмотреть одного из них. Но единственного? Нет, ни за что!
«А зачем мне, собственно, супруг? – мелькнула в голове крамольная мысль. – Подумаешь, какое-то замшелое пророчество, о котором все давным-давно позабыли! Кто сказал, что оно обязано сбыться? Я и сама могу раздобыть все, что нам нужно! И никакой человек для этого не понадобится».
Мысль пугала. Но одновременно казалась на редкость здравой. И, что скрывать, привлекательной. И я пообещала себе, что непременно вернусь к ней чуть позже. Обдумаю хорошенько. Потом, когда останусь одна. Подальше от прожигающей меня пристальным взглядом тетушки.