- Может быть, действительно, бури, понимаете, мальчики? – говорила Софья Павловна. – Иногда как накатит, сама не пойму, жива ли я еще? Вспышки на Солнце вон какие, каждый день по телевизору предупреждают!
- Не смотрели бы вы его, телевизор этот, - посоветовал Аякс.
- Да как же без телевизора? – всплеснула руками женщина. – Ну никак невозможно!
- И что же произошло такого, что заставило вас к нам обратиться? – спросил Паскаль, возвращая беседу в нужное русло.
- Плохо мне там стало, - Софья Павловна побледнела. – Так плохо, что еле наверх поднялась. Думала, прямо там и упаду.
- Сердце? – заинтересовался Аякс.
- Сердце, - кивнула женщина. – Но я, после смерти мужа от сердечного приступа пять лет назад, всегда с собой нитроглицерин ношу. Мне Володенька перед смертью завещал носить, вот я и ношу. И в этот раз он меня спас!
- Володенька? – уточнил Паскаль.
- Нитроглицерин, - строго посмотрела на него Софья Павловна. – Я пришла домой и все-таки вызвала скорую. Нашли у меня сердечную недостаточность и положили в больницу на две недели. Там прокапали, подлечили, сейчас все хорошо. Вот только…
Она замолчала, комкая перчатки на столе.
- Вы попробуйте, какой я вам чай заварил, - успокаивающе улыбнулся Аякс. – Он как раз для сердца очень полезен!
Улыбка Аякса обычно вызывала у людей желание упасть в обморок, но Софья Павловна послушно взяла чашку и сделала глоток. Румянец начал возвращаться на ее щеки.
- Вы боитесь снова туда спуститься, так? – спросил Паскаль, и она вскинула на него изумленный взгляд и кивнула. – Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как вы себя чувствовали, когда вам поплохело? Голова закружилась, привиделось что-то или стало холодно?
- Точно! – воскликнула Софья Павловна. – Мне сначала стало холодно и так печально, так печально, как будто у меня в жизни все плохо. А ведь это не так! Володеньку я любила, а многие проживут свой век, и так любви и не знают настоящей. И внучка у меня растет, Есенька. Такая болтушечка…
- Значит, вы начали думать о чем-то плохом, а потом? – мягко прервал ее Паскаль.
- А потом у меня сил не стало, ноги – как гири, руки – как плети. И сердце будто сжало что-то. Оно так затрепыхалось… знаете, как птичка в кошачьих когтях.
- Когда вы поднялись из перехода, как быстро пришли в себя?
- Да почти стразу! Глотнула свежего воздуха, таблеточку под язык и дальше потихоньку. Хотя, конечно, какой там свежий воздух на Ленинградке?