В понедельник утром никто не желал работать, особенно коммунальные службы, поэтому я со своей стремительно развивающейся клаустрофобией просидела в душной кабине лифта почти сорок минут, дожидаясь аварийную службу и проклиная тот день, когда человечество настолько обленилось, что придумало лифты.
Если бы не ночная работа в баре, которая была мне необходима, чтобы оплачивать жилье и обучение, то никакой пересдачи вообще бы не потребовалось. Просто я была настолько измотана после недели ночных смен, что умудрилась заснуть на экзамене по анатомии, чем очень сильно разозлила и без того злющего экзаменатора.
Когда дверцы лифта наконец-то открылись и я увидела сонные лица рабочих, омраченные тем, что им пришлось работать в такую рань, то с гневной руганью вылетела на волю. До пересдачи оставалось меньше двадцати минут.
– И вам хорошего дня, мисс! – донеслось мне в спину их бурчание. – Вот ведь молодежь пошла неблагодарная…
– Пф-ф. И не говори.
До метро я бежала так быстро, будто за мной гналась стая озлобленных лифтеров. Ни проливной дождь, ни чавкающие кеды и ни даже внезапно начавшийся апокалипсис не смогли бы меня остановить. А вот светофор смог. Пришлось затормозить перед оживленной магистралью и дать проехать потоку машин. Вот только из-за дождя дорога стала такой скользкой, повсюду образовались лужи и мерзкая грязь, что я не успела вовремя остановиться. Кеды подвели меня и предательски заскользили по брусчатке. Я взмахнула руками, пытаясь ухватиться за светофорный столб, но вместо этого споткнулась и вылетела прямо на проезжую часть.
Тут же раздался рев клаксона.
Ослепляющий свет фар ударил в глаза.
Визг шин на мгновение оглушил.
И я ощутила удар, за которым последовала всепоглощающая темнота и годы реабилитации.
На экзамен я все же опоздала. И впоследствии из университета меня тоже отчислили. Но что еще хуже – я пролежала в коме полтора месяца, а когда очнулась, то не смогла пошевелить ногами. Обширная травма позвоночника и спинного мозга привела к параличу нижних конечностей.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после». Я оказалась прикована к инвалидному креслу до конца своих дней. По крайней мере, я так думала…
***
– Помогите!
– Сюда! На помощь!
– Здесь еще остались выжившие?!
– Отойдите! Сейчас взорвется!
Из черной бездны обморока меня вытащили далекие голоса людей. Незнакомцы кричали, рыдали и отчаянно звали на помощь. Все это было похоже на страшный сон. Сперва я подумала, что это и правда сон, даже попыталась перевернуться на другой бок и снова заснуть, но внезапная боль, пронзившая все тело, мигом вернула меня в реальность. Память по крупицам начала восстанавливаться.