Верх дополнял укороченный белоснежный топ, прикрывающий только грудь и подчёркивающий рельефный пресс и тонкую, спортивную талию. Сверху — небесно-голубая рубашка свободного кроя, небрежно заправленная лишь с одной стороны. Волосы, как всегда, были собраны в высокий хвост: тяжёлые платиновые пряди ровно спадали по спине, а одна тонкая прядь у виска оставалась свободной — намеренный жест, в котором читалось упрямство и тонкий вызов. На запястье поблёскивал универсальный браслет: функциональный интерфейс, совмещавший в себе средства связи, доступ и идентификацию.
– Тебе идёт такой светский образ, – заметил Ким, вставая. Глаза скользнули по ней с лёгким прищуром.
– Вела переговоры с малой палатой торговцев. Переодеться не успела, – с лёгким смешком сказала Найра и пожала плечами. Поправив ремень сумки, не оглядываясь, направилась в сторону общего зала.
Внутри было прохладно. Привычный шум инструментария, запах металла и масла — здесь её настоящая территория.
«М-Ли» — частная инженерная компания, зарегистрированная на имя Найры Митришиной.
Митришина… Девичья фамилия матери. Найра невольно усмехнулась — едва заметно, с горечью.
Уже шесть лет она использовала это имя — неофициально, но законно.
После гибели родителей, когда ей было всего десять лет, опекуном стал дядя Норос Торэс — человек властный, сдержанный до холодности, не допускавший ни малейших отклонений от тщательно выверенного им порядка. Он возглавлял корпорацию Торэс — одну из крупнейших в автономии. Компания занималась добычей и обработкой энергетических кристаллов, разработкой и производством шаттлов — в том числе военного класса, — а также созданием модульных защитных систем. Настоящий промышленный монстр, один из столпов Фенирсарской автономии и постоянный участник звёздной Конфедерации.
Он придерживался старого патриархального уклада: женщины — витрина рода, мужчины — сила, воля и разум. Отношения с племянницами у него были особенные, настороженно-покровительственные, особенно на фоне того, что своих детей у Нороса пока не было. Но он уже начал присматриваться к кандидаткам на политический брак — считал, что время пришло. Ему был нужен сын. Племянниц он не воспринимал как наследниц — лишь как ресурс, как инструмент для усиления фамилии.
И Найру, и Карину — её старшую сестру — он лишил прямого доступа к корпоративным структурам, считая это «не женским делом». Но по закону обе имели частичный доступ к семейным счетам — как прямые наследницы. Карина всегда была покладистой: сдержанная, тихая, вызывающая у семьи одобрение и гордость. Её ставили в пример. Найра — напротив, с юных лет нарушала ожидания, спорила, рвалась к самостоятельности. Упрямство, стремление к свободе — это было в ней, наверное, с самого рождения. И никакое воспитание, никакое давление не могли это изменить.