– Да отчего же боком? – снова переспрашивал покойный господин Штельх, один из совладельцев московской конторы «Агентства и комиссионерства первого разряда».
Занималась контора сделками с недвижимым имуществом всевозможного характера, как гласила бумажечка с картинкой красивого особнячка и адресом конторы, кою вручил Антону Порфирьевичу тогда ещё вполне живой постоялец.
– Да оттого, – мысленно же отвечал гостю хозяин, – что ещё никому с чудиновым домом у нас не свезло.
Человек он был образованный, в проклятия особо не верил, но так и тянуло сказать, что исчезнувший вместе со всей чудью купец Бабарыков наверняка оставил после себя какое-то заковыристое чудовство, что охраняет дом от всех и всяческих посягательств.
Когда случился уход чудинов под землю, звался хозяин «Астории» не Антоном Порфирьевичем, а Антошкой Голубцом и носил гимназическую форму. Купца Бабарыкова он видывал не часто, но личность то была колоритная, а стало быть, запоминающаяся. Невысокий, зато широкий в плечах настолько, что в иные двери приходилось Максюте Силычу боком входить. По праздникам носил он красную шапку, а в остальном богатством не кичился, одевался и вовсе просто, не в пример прочим купцам, что чуть не в соболя рядились.
О богатстве кричали дом, что строил заграничный архитектор по специальному проекту, склады в порту, полные всякого товара, ярмарки, в которых Бабарыков не то чтобы участвовал, скорей организовывал, регулярные визиты губернатора и выезды в столицу, а также барышни, которых вокруг Максюты Силыча кружилось непомерное, по мнению всех старшеклассников мужской гимназии города Всеволжска, количество. А ведь было ему годков тогда поболе, чем Антону Порфирьевичу теперь.
Конечно, за те двадцать с лишком лет, что прошли после ухода, не один и не два охотничка пытались пробраться в дом купца-чудина. Знал о том Антон Порфирьевич не понаслышке, потому как с приятелем своим Митькой Бейбарсовым тоже пытался. Бейбарсов одарённый, пусть и не слишком щедро, но искру всё же разжигал, потому ему Антошка верил.
– Мы, брат, первыми не полезем, – хитро щурил Митька тёмные глаза, – пусть первые словят все чудинские проклятья и обезвредят главные ловушки. Мы потом пойдём, когда всё поутихнет.
Но никаких проклятий охотнички не ловили, так, мелкие неприятности: порванные на ровном месте портки, клякса на годовой работе по геометрии, изгрызенный соседским щенком ботинок. Правда, ловушек чудин оставил столько, что ни одному искателю его сокровищ (с даром или без) не удалось пройти дальше забора. И потому все стали считать, что в чудиновом доме запрятан настоящий клад. Ничуть не хуже заговорённых кладов разбойника Кудияра, что лежат в утёсах по берегам Волги и ждут своего атамана Удачу.