– А до него лет пять тому ещё один господин, – продолжил мысль Фома Самсонович. – И тоже помер неясно от чего.
– Три трупа – это серия, – заметила я, решая, стоит ли мне лезть в это дело. – И вы хотите замолчать связь убийств с домом Бабарыкова?
– Я, Екатерина Аркадьевна, человек подневольный. Утром имел беседу с его высокоблагородием господином полицмейстером, так он прямо распорядился – никто не должен узнать, что покойный имел намерение купить недвижимость, принадлежащую городу. И потому, сударыня, извольте, – он пододвинул к краю стола бумагу и самопишущее перо, – распишитесь.
– Да-да, – мне стало и смешно, и грустно одновременно. – Уж если сам господин полицмейстер распорядился, кто я такая, чтобы спорить.
Перо взяла, текст в свободной форме написала. Не первая расписка в моей жизни.
– Благодарствую, Екатерина Аркадьевна, – забирая документ, сказал Дрожкин. – Полагаю, что о последствиях нарушения режима неразглашения вы осведомлены.
– Не волнуйтесь, господин Рогожин может спать спокойно. Если на этом всё, то мне пора.
Я поднялась. Фома Самсонович поднялся тоже.
– Очень признателен за вашу своевременную помощь, – сказал он на прощанье. – Надеюсь, вы не приняли близко к сердцу финал нашего разговора.
Конечно не приняла.
– Вообще-то с носителя тёмного дара вы должны были брать магическую клятву, но…
– Но сам я магии лишён, – быстро перебил он, – и получил о вас самые лестные рекомендации, потому и решил довериться.
А ещё вам, Фома Самсонович, до зарезу нужен нормальный некромант, а не страдалец Лукич. И мы оба это понимаем.
Как и то, что полицмейстер Рогожин никогда не одобрит мою кандидатуру.
Я протянула ему руку, а он её пожал. Мы обменялись почти уважительными взглядами, и я заспешила к выходу. Сейчас поймаю извозчика, и скорей к тётушке. Хороший обед мне не помешает.
На улице ярко светило солнце, чирикали воробьи, цокали копыта лошадей, запряжённых в экипажи, но ни одного свободного извозчика рядом не оказалось. Пришлось пройти дальше, как вдруг мне наперерез бросилась какая-то ярко одетая дама.
– Мадам Бланшар, это вы?
Показалось, что мы с ней уже виделись или встречались прежде, но такую особу я бы, пожалуй, запомнила. Она была красива яркой, вызывающей красотой, которую наряд её только подчёркивал. Тёмные, словно бархатные глаза под сенью длинных ресниц и светлые локоны, небрежно выпущенные из-под шляпки, полные алые губы, высокие скулы и тонкий нос с едва заметной горбинкой.