Так что «пропала одна женщина» – для маленького приморского городка не бог весть какое событие, если раз в год. Но раз в неделю – уже чертовски странное совпадение.
На всякий случай Этьен аккуратно переписал эту заметку в блокнот, а затем отправился в кабинет, отыскал предыдущую в старой газете и тоже выписал всё. В кабинете было душно. Он стал совсем редко сюда заходить, и даже Бланш заглядывала в эту комнату только раз в неделю. Надо попросить уборщицу и Бланш, пусть как-нибудь устроят здесь генеральную уборку, а пока достаточно просто открыть окно и поднять шторы. Пусть морской воздух и солнце немного освежат здесь всё!
***
– Этье-эн! – вот так, нараспев, позвали его… и квартира вдруг изменилась.
Хлопнули форточки, брызнуло на стёкла солнце, занавески вспорхнули, захлопали крыльями, и захотелось дышать и смеяться.
– Бланш, ты опоздала, – Этьен принял у компаньонки лёгкий жакет и шляпку, чтобы она не бросила их где попало.
Пока пристраивал в прихожей на вешалку, Бланш уже скинула босоножки на изящном тонком каблучке и босиком прошлёпала в гостиную.
– Этьен, ужасно сожалею, но я в этом месяце от тебя не съеду, – заявила без тени печали.
Он встал в дверях комнаты. Бланш уже была в кресле, уютно подобрала под себя ноги, расправила юбку светлого платья.
– Поехала проверить, как там дом, а у меня уже целая очередь желающих там пожить! Ты себе не представляешь, как было трудно отбиться!
– Люблю, когда ты так взахлёб и самозабвенно привираешь, – улыбнулся Этьен. – Не было никакой очереди, и не отбивалась ты от желающих. Но дом всё-таки сдала.
– Сдала!
– А ведь хотела там жить. И как быть с приездом твоего сына? Ты все уши мне прожужжала…
– А я сдала дом одинокому мужчине, – сказала Бланш. – Он согласился немного потесниться, когда Пьер-Антуан приедет.
– Пока ты разъезжала туда-сюда, обед остыл, – предупредил Этьен, зная, что её это никогда не пугало.
– Ты чем-то озабочен, – сказала Бланш, поднимаясь с кресла. – В чём дело?
– Поражён твоей наблюдательностью, – Этьен поплёлся за нею в кухню. – Ничего особенного. Просто беспокоился за судьбу твоего дома.
Бланш уже возилась возле кастрюль и сковородок, остывавших на плите.
– Всё вполне ещё тёпленькое, – сказала она, без разбору накидывая еду на большую тарелку. – Но только есть это можно исключительно под стаканчик арлионского вина. Софи готовит так уныло, что над тарелкой можно уснуть.