– Ничего, – натянуто улыбнулся король. – Это просто мои мысли вслух. В них нет никакого смысла.
Капитан кивнул и промолчал. Он понял, что его ответ королю не требуется. Нуаду продолжал рассуждать вслух о том, как выйти из сложившейся в Тир-на-Ног напряженной ситуации. При этом он не высказывал каких-то конкретных предположений, требующих ответа или оценки. Маккон слишком давно служил его величеству королю богов из рода Туата де Данаан, великому, как считал гвардеец, Нуаду, чтобы лезть своему господину в душу и расспрашивать о том, о че тот не желал говорить. Капитан снова посмотрел на несущуюся среди деревьев охоту. Затем тяжело вздохнул.
Внезапно мир изменился: солнце скрылось за облаками. и им показалось, что наступили сумерки, свет стал призрачным, скрадывая очертания деревьев и ярко одетых всадников, что гнались за лесным зверем, превратив их в неясные силуэты. Все звуки разом исчезли, словно кто-то накинул на лес звуконепроницаемое покрывало, не слышно было даже топота копыт нескольких десятков лошадей, участвующих в погоне. Капитан Маккон завертел головой, оглядываясь и пытаясь понять, что происходит вокруг. Он ожидал внезапной атаки неблагих, пытался услышать ее приближение, чтобы успеть защитить короля. Нуаду тоже озирался по сторонам, чувствуя себя неуютно. Но ничего не происходило, никто не нападал на них, намереваясь убить короля, просто мир, окутанный серой пеленой, только лес, внезапно онемевший, лишенный своего уникального голоса.
Облако медленно, почти незаметно, казалось, целую вечность плыло через пылающий лик солнца, окрашивая мир в странные, призрачные цвета, а порой и вовсе лишая его красок. Посеревшая листва безвольно повисла на ветвях, словно кто-то безжалостно высасывал из нее жизнь, перекрасив в неестественный оттенок. Нуаду почувствовал, как быстро бьется его сердце, словно желая вырваться из груди, как гулко стучит в висках кровь. Стало не по себе. Верховный бог из рода Туата де Даннаан почувствовал, как его лоб покрылся мелкими бисеринками пота, словно он спал всю ночь на траве или скакал в летний зной. Его тело почувствовало странную пустоту, и ему показалось, что он смертельно устал и хочет вернуться в замок, в постель, чтобы забыться глубоким сном. Нуаду выпустил из рук повод и повернул голову к своему гвардейцу, словно ища поддержки. Но лицо капитана Маккона было серым, со впалым щеками и темными кругами вокруг глаз и больше походило на лик призрака. Нуаду вздохнул. В этот момент последний лоскут серой пелены сполз с солнечного диска и в мир вновь вернулись краски и звуки, хлынув вниз потоком воды, буквально оглушив всадников. Кони захрапели от неожиданности, затанцевали на месте, мотая головами в попытках выдернуть поводья из рук всадников.