Тот не заставил просить себя дважды, прыгнув с места на добрых пять ярдов вперед. Рыжеволосая всадница быстро скрылась среди деревьев, оставив Нуаду и сопровождавшего его Маккона на той небольшой поляне, где они вели свой разговор. Король несколько обреченно вздохнул, глядя вслед сестре. Его тревожило ее состояние и он клял себя последними словами за то, что не остановил ее тогда, позволив выпить из проклятого котла.
Адар появился внезапно, словно призрак, материализовавшийся в коридоре древнего замка перед почтенной матроной в надежде услышать ее испуганный визг. Его внезапное появление заставило вздрогнуть даже Нуаду, но верховный бог быстро взял себя в руки, и придержал лошадь, позволяя Адару нагнать себя. Сейчас это был его самый надежный союзник в Алехт Милате, замке его сестры.
– Много она вспомнила? – не оборачиваясь спросил король.
– Не так много, как должна была, – отозвался Адар. – Последний кого она вспомнила за эти несколько дней был Лер.
– Ни Луга, ни того бога войны она так и не вспомнила? – Нуаду повернул голову к собеседнику.
– Нет. Про Гуань-ди помнит лишь то, что случилось уже после обновления, – для убедительности Адар покачал головой.
– Скверно. Тебя она вспомнила через неделю, меня три месяца спустя. Прошло уже шесть месяцев. Она уже должна была вспомнить. Видимо она слишком сильно хотела их забыть. Но это скверно. Если она не вспомнит их через три полнолуния… – Нуаду многозначительно замолчал.
– Что я могу сделать, чтобы… – Адар невольно осекся, словно боялся произнести фразу полностью.
– Ничего. Мы ничего не сможем сейчас сделать. У нас есть только один путь – ждать, – вздохнул король. – И верить в лучшее.
Нуаду как-то сокрушенно покачал головой. Он и сам тревожился о том, что сестра очень медленно выходила из дурмана варева приготовленного в Котле Забвения. Если верить легендам о нем, она должна была вспомнить всех родных и близких, всех, с кем встречалась в своей жизни, забытыми должны остаться только события, что произошли когда-то. Впрочем, никто не знал, как именно действует этот опасный напиток на таких как они, на богов. Морриган стала первой из высших туата, кто выпил из Котла забвения. До нее лишь двое низших просили бокал заветной жидкости. Никто не знал, как напиток подействует на представителя высшего сословия. Нуаду вздохнул. Он уже не раз корил себя за то, что не отговорил сестру от этого безумного шага, что позволил ей испить тот кубок до дна, а не выбил его из рук прежде, чем она сделала первый глоток. С другой стороны, отговорить Морриган от того, что она вбила себе в голову и уже приняла решение, было невозможно.