Ничего, он еще припомнит «господину магистру» это обучение. Вернет роду былую славу и влияние, отыщет себе другого наставника, выучится, и тогда…
— Твой друг оказался не слишком хорошим учителем, — сказал он, чтобы сказать хоть что-то. — Я не понимаю, о какой привязке ты сейчас говоришь. Лучше бы ты сам меня учил. Хотя бы теории.
— Теория ничто без практики. Вызвать демона ты сумеешь?
— Да. — Сам, с нуля, не сумел бы, но здесь, на готовых ритуальных схемах с запиткой от родового камня – справится.
— Хорошо. Остальное предоставь мне. Смотри и запоминай. Ты не останешься один. Получишь младшего члена рода. Сильного, опасного и абсолютно преданного. Распорядись им с умом, — дед помолчал, сжав иссохшие губы в линию и надменно вздернув подбородок. И добавил словно через силу: — Я надеюсь на тебя, Хагос. Весь наш род на тебя надеется. Не подведи.
Конечно же, среди прочих схем здесь была «ловушка демонов» — демонологи в роду пусть редко, но случались, а афишировать подобные занятия не всегда уместно.
— Тебе сюда, — указал дед на место призывающего, сам же занял круг жертвы внутри ловушки.
— Ты уверен? — голос все-таки дрогнул, как ни старался Хагос говорить ровно. Дед зыркнул сердито, скомандовал:
— Начинай.
Оставалось только подчиниться. Отбросить эмоции – он все же боевой маг и глава рода, не должен уподобляться нервной барышне. Решение принято, сомневаться поздно.
Рваные строки древнего ритуала казались тяжелыми, словно налитыми свинцом. Падали к ногам, разбегались алым огнем по линиям пентаграммы, по запирающим и подчиняющим символам. Когда «ловушка демонов» вся заполыхала адским пламенем, дед достал кинжал, полоснул по руке и окропил своей кровью круг призыва. Ровно в тот миг, когда Хагос произнес последние слова ритуала вызова. Идеально.
Ткань мира разошлась, открывая портал в иной мир, порыв чуждого ветра пронесся по ритуальному залу – жарко-пряного, тревожащего. Хагос невольно сморгнул, а когда открыл глаза, портал исчез, а в круге призыва стоял демон.
Демоны, которых призывал Арссах, являлись, все как один, в боевой ипостаси. Этот же словно застрял между двумя формами – фигура и облик человека, без устрашающих когтей, хвоста и крыльев, но объятый пламенем, с давящей, зловещей аурой. Хагос ощутил его внимательный, оценивающий взгляд – право же, так должна чувствовать себя рыба на базаре, когда покупатель проверяет, не тухлая ли она. Но тут заговорил дед.