— Ты в нашей власти, демон. Ты в ловушке. Проверишь?
— Вижу, — отозвался тот, все еще рассматривая Хагоса. — И что?
«Это неправильный демон», — ошарашенно подумал Хагос. Веди разговор он, сейчас и не знал бы, что сказать. Демон! Существо по определению жуткое, невероятно опасное, почти бессмертное, обладающее знаниями, какие и не снились людям! Те, которых усмирял Арссах, швырялись огнем и молниями, насылали кошмарные видения, пытались замутить разум и обмануть чувства. В первые минуты после усмирения сыпали проклятиями – не бранью, а вполне действенными, отборными проклятиями, от которых тоже нужно было уметь защититься! А этот… Будто шпана с рынка! Разве только вполне культурное «что», а не тягучее, сквозь зубы и в шелухе от семечек «чё-о», хотя презрительной насмешки не меньше.
— Желаешь остаться запертым навеки?
Голос деда оставался уверенным, а Хагос впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему беспомощным. Демонолог! Ха! Недоучка. Он представления не имел, как себя вести с таким демоном. Как торговаться, если тот снова сейчас выдаст свое издевательское «и что»? Надо было запретить деду… утащить домой, вызвать лекаря… обговорить спокойно, как действовать, как преподнести в обществе бегство Делсена… все-таки вернуть его, в конце концов! Зачем сразу кидаться в крайность, в настолько отчаянные методы?
Демон уселся на пол, скрестив ноги, поерзал и сказал насмешливо:
—Уютненько. С радостью понаблюдаю, как вы справитесь.
— Зачем же наблюдать, — отзеркалил насмешку дед, — я расскажу. С радостью. Схема, как можешь видеть, поддерживается энергией пленника. Нужно не много, тебе это не доставит отдельных неудобств, может, даже и не почувствуешь оттока. Будешь тут сидеть, скучать… Нам, конечно, тоже пользы мало, разве что детворе за монетку показывать. Но с паршивого пса хоть какой толк.
Демон повертел головой — не иначе, оценил схему. Кивнул:
— Когда начнем? С радостью полюбуюсь на вашу детвору и особенно на процесс собирания монеток. Кто собирать будет, сам глава высокого рода? По медячку или по серебрушке?
Хагос едва не задохнулся от ярости.
А дед… дед рассмеялся. Покачал головой, сказал:
— Вот почему, внук, я в юности мечтал учиться на демонолога. Вот почему предложил выучиться тебе. Разве это не прекрасно?!
— Что прекрасного ты находишь в этом… этом… этой хамской дипломатии?! — на ум шли совершенно не те выражения, которые уместно произносить в доме великого рода.