И вот сейчас уютный мирок, который я так долго создавала, рушился. И виной всему — мой, якобы, брат, которого я даже видеть не хотела.
— Я никуда не поеду, — сквозь зубы произнесла я и подхватилась на ноги.
— Поедешь! — Гейл со всей силы ударила ладонью по столу. — Не веди себя, как капризная девчонка!
Я бросила на нее гневный взгляд, развернулась на пятках и выскочила из кухни.
Меня всю колотило. Я захлопнула дверь в свою маленькую, но отдельную от всех комнату и забралась с ногами на кровать, обхватила колени, притянув их к груди. Все внутри противилось новости, которую мне сообщила Гейл. Эти эмоции были сильнее меня, моего разума. Слезы текли по щекам, не останавливаясь. Я вновь ощущала себя одиноким брошенным ребенком и не испытывала никакой радости от будущей встречи с братом. Не хотела никуда ехать с ним, даже в вожделенную многими столицу. Хотела остаться здесь, с Тодом и Гейл, где все понятно, знакомо и искренне. А ведь мне предлагают с ними расстаться! Навсегда!
Тод! Надо его найти и рассказать все. Возможно, он придумает, как быть. Может, мы сбежим и поженимся тайно! Этой же ночью.
Я решила выскочить через окно, чтобы Гейл не видела. Иначе запрет меня и никуда не пустит. Окна у нас были низкими, поэтому спрыгнуть на землю не составила труда. И вскоре я уже со всех ног мчалась в сторону озера, где мы обычно встречались с Тодом. Там же находилась заброшенная сторожка, в ней мы иногда прятались от дождя и непогоды.
Тода мне пришлось ждать больше часа, за который я вся изнервничалась. И когда он наконец появился на знакомой тропинке, сразу кинулась ему на шею.
— Ах, Тод, у меня, такое случилось, — всхлипнула я, доверительно прижимаясь к нему.
— Что такое? — он обеспокоенно посмотрел на меня.
— Идем в дом, я не хочу, чтобы нас кто-то увидел или услышал, — я повела его в сторожку.
— Ты плакала? — спросил Тод, когда мы оказались уже под ее крышей.
— Да… Тод, ты ведь знаешь, что Гейл мне не родная мать… — начала я, опускаясь на твердый топчан, покрытый старой пыльной шкурой какого-то дикого зверя. — Но это не вся правда. Она была служанкой в доме моих родителей…
— Служанкой? — бровь Тода удивленно приподнялась.
— Да… Мой отец… Граф Виллингтон, — выдохнула я.
— Граф? — на лице возлюбленного проскочило странное выражение.