Тогда, надевая платье цвета чайной розы, привезенное из Италии, с длинным шлейфом и вытканными по подолу лилиями, она и представить себе не могла, во что превратится её жизнь. Что муж, так трепетно ухаживавший до свадьбы и даривший белые - всегда ослепительно белые - розы и бриллианты, будет так с ней обращаться...
И дело было даже не в его извращенных фантазиях - с этим можно было бы смириться. Смириться с мулаткой, которую он привозил, чтобы «разнообразить супружеские отношения» и с теми двумя его приятелями, которых она однажды обнаружила в их спальне. Но ему было мало, он «перевоспитывал маленькую ханжу»… И до чего мог дойти в этом «перевоспитании», можно было только догадываться. Иногда она просыпалась ночью оттого, что он, опершись на локоть, рассматривал её лицо или гладил шею. Тогда ей казалось, что сейчас он вонзит в неё зубы и будет пить кровь - долго, по капле. Это стало наваждением, она боялась уснуть, хотя понимала, что её страхи всего лишь порождение изломанной им психики.
Ксу провела руками от шеи по груди, потом по животу и бедрам. Да, я прекрасна, у меня совершенное тело, созданное для любви. И это тело теперь свободно, слышишь! И отныне я сама буду выбирать того, кто будет дарить мне наслаждения. А не муки, как ты!
Ты можешь прийти только в темноте, и пока ещё мучаешь меня. Но я прекращу это и заставлю тебя убраться в преисподнюю.
Легкое дуновение сквозняка по ногам заставило женщину очнуться. Она зябко поежилась, потом достала черную атласную пижаму и оделась. В последний раз окинула взглядом спальню. Комната выглядела так, словно тут произошло побоище, не зря Нинель так перепугалась. А вот на самой Ксу не осталось ни пятнышка крови, только на сорочке. Она ногой отшвырнула комок испачканного шелка и вышла в холл.
Дверь кабинета манила открыть её и заглянуть внутрь. Скорее всего, он там - бывший хозяин, мертвый, с выпавшим из руки пистолетом. Для чего он возвращается? Чтобы напоминать ей о том, что здесь случилось? Чтобы никто не посмел тронуть комнату его умершей дочери? Сейчас не время разбираться в этом. Ксу отвернулась и, сделав над собой некоторое усилие, отправилась в гостевую спальню. Там кровать была не такой роскошной, и запах чужой, но сон навалился сразу, безмятежный и почти счастливый. И снился ей берег моря, встрепанные ветром пальмы, и играющие в полосе прибоя дети - крошечные мальчики и девочки.