Он скользит по моему телу под одеялом, давит, подчиняет и околдовывает так, что и с места не двинуться. Блин... я так неловко себя не чувствую даже с начальством... а этот распаляет и плавит... и...
Жутковатый взгляд. Стоп, Света. Он просто врач, а остальное — твои глюки.
Осмотр занимает с минуту максимум, а затем мужик заявляет:
— Здравствуй, Чеслава. Как твоя племянница?
Ага... племянница. Старушка, естественно, нисколько не смущается:
— И тебе здоровья, староста. Светозара пришла в себя, сейчас вот только опять уснула после отвара Ясини. За неделю встанет на ноги и сможет пойти за Огнеяра.
Все ясно. Неудачное гадание на жениха никак не хочет меня отпускать. Вот и глюки про замужество.
Огнеяр, имя-то какое, нарочно не придумаешь. Хотя Светозара и Ясиня с Чеславой в ту же степь. Интересно как фантазия работает.
Я племянница медсестры, а врач... ммм, в другой жизни я бы запала на этого врача, хотя... как начнёт такой отчитывать за что-то, мало не покажется. Если ему даже в глаза смотреть трудновато...
Прямой, жесткий, режущий взгляд.
От выпитого ягодного напитка веки по-настоящему слипаются, и я засыпаю, отчаянно надеясь все-таки проснуться в своей знакомой квартире, а не в дурке или странном деревянном доме.
***
Увы.
Проснувшись, вижу все тот же неказистый потолок, но в голове теперь более чем странные мысли.
Были в свое время допотопные телевизоры: крутишь ручку, и среди кучи помех вдруг появляется четкое изображение.
И у меня что-то такое стало выплывать... чуждое, чужое, но крайне логичное.
Знание, что, во-первых, «я» — действительно Светозара. Живу на попечении у тетки Чеславы, потому что родителей и братьев с сестрами унесла ужасная болезнь. Не задарма живу, по хозяйству помогаю, черную работу делаю, но тетка всяко безумно хочет сплавить в какую-нибудь семью замуж. Правда, эта голубая мечта практически неосуществима — особого приданого у «меня» нет.
Когда староста вдруг просватал «меня» за своего сына Огнеяра, тетка чуть с ума от радости не сошла. Староста сказал, приданое ему не нужно, а сыну «я» давно приглянулась.
Самое странное, что «я» — то бишь Светозара, а не Света Игнатенко — никаких влюбленных взглядов со стороны этого красивого парня не замечала. А вот оценивающие со стороны его отца — да.
Светозара тогда вытягивалась в струнку и замирала, авось староста закончит страшно глядеть и отпустит. Он так и делал.