Я, зачем-то, успела обернуться и посмотреть убийце в лицо.
Тогда, в каюте, я успела увидеть только бороду и звенящие заклёпками косички. Когда он ворвался, его лицо было слишком искажено, чтобы принять его за человеческое, потом он загородил мне свет и вместо лица я видела чёрный силуэт. А когда меня вытащили из-под койки на палубу горящего судна, стояла ночь, и он всё время был у меня за спиной. До того, как меня кинули в трюм, я не выбрала момента посмотреть.
Я, зачем-то, успела обернуться и посмотреть убийце в лицо. И, очевидно, от полного равнодушия к жизни выдержала и его внимательный холодный взгляд, и белозубую ухмылку. И запомнила... Хотя тогда мне казалось, что смотреть всё равно на что. Просто именно он мне попался на глаза. Я даже ненависти не испытывала. Скорее — слабое любопытство. Каково это — быть убийцей и не стесняться этого? Тогда я думала, что вижу его в последний раз.
Охрана старалась не прикасаться к нам, просто показывала рукой направление.
Нас перевезли на отдельной лодке, туда не сели даже солдаты — просто два моряка на вёслах. И здесь, обдуваемая свежим морским ветром, я не только легко начала дышать, но и почувствовала невыносимый смрад от себя и своих спутников.
ГЛАВА 4
Меня вымыли в низкой бочке две смуглых служанки. Прямо на палубе, поставив несколько ширм и отгородив от посторонних взглядов. Сперва в солёной морской воде, немного согрев её большими раскалёнными булыжниками, просто смыли первую грязь, потом принесли ещё несколько кувшинов горячей пресной воды, едкой мазью эпилировали все волосы на голове и на теле, кроме бровей и ресниц, и вымыли второй раз. В небольшую каюту, где стены были обтянуты хлопковой тканью, на полу лежали мягкие войлоки, прикрытые яркими коврами и подушками, меня отвела одна из них. Вторая прошла с нами и осталась сидеть на коленях у двери.
Чистая тонкая льняная ткань одежды ласкала тело. Белья не было, были широкие сверху и сужающиеся к щиколотке штаны с завязочками с двух сторон на линии талии и нечто вроде халата, с облегающим верхом, широким поясом и объемными, складчатыми полами.
Потом в каюту зашёл жирный старик, в почти такой же одежде, как и у меня, и расшитой шапочке, как у торговца. Он что-то накричал на служанок и меня в четыре руки быстро раздели полностью, хотя я и не пыталась сопротивляться. Старик схватил меня за руку, ощупал всё тело, помял грудь. Что-то скомандовал, принесли тазик, и служанка подала ему пенящуюся мисочку и слила на руки воду из узкогорлого кувшина. Он потребовал открыть рот и, поворачивая меня к свету из маленького узкого окна, что-то там рассматривал. Потом знаком велел лечь и полез в промежность. Вырваться мне не дали женщины. Просто прижали меня к полу.