Потом Эйрик лег и привлек Феано себе на грудь. Некоторое время они переводили дыхание. Феано обоняла, кроме свежего пота, только запах моря и, быть может, дыма от костра. Эйрик приготовился к этому дню как жених, искупавшись и одевшись в чистое и нарядное платье. Должно быть, викинги разбили лагерь здесь же, на Самосе... И Эйрик все продумал, вплоть до подробностей...
Он вдруг погладил ее живот... как делал Варда, когда она носила дочь. А потом воин опустился и поцеловал ее обнаженный живот, прошептав:
- Ты подаришь мне сыновей. Я знаю это, мне не нужно твоих пророчеств.
Феано ощутила смятение. Она была бы рада... но нет, не теперь: все происходило слишком скоро! Молодая женщина внезапно порадовалась, что кормит грудью дитя, и это служит ей некоторой защитой.
- Я должна проведать дочь. И ее пора покормить, - вспомнила она, ощущая, как набухли груди.
Она поднялась, и Эйрик тотчас встал следом.
- Я пойду с тобой. Хочу видеть твою дочь. Как ее имя?
- Зоя, - ответила Феано, улыбнувшись. Она принялась одеваться, больше не глядя на своего любовника. Ее восхищало и одновременно приводило в смятение это стремление викинга - поскорее узнать все о ней, присвоить себе ее и все, что принадлежит ей...
Феано надела обратно гиматий, набросив конец на голову. Она вдруг осознала, что на ней так и остались браслеты, подаренные Эйриком. Вместе с ее нательным крестом. Почему-то это смутило ее больше всего.
Они вышли из каюты вдвоем. Феано подняла голову, стараясь держаться прямо и гордо. Викинги, расположившись на палубе, охраняли корабль и команду; увидев появившуюся пару, несколько человек встрепенулись, подошли к своему вождю. Они шутили с ним и поздравляли его, и Эйрик благодарил. Но когда один из воинов позволил себе сказать что-то непристойное, Эйрик, мгновенно изменившись в лице, влепил нахалу затрещину. Он сквозь зубы напомнил всем своим людям, что они должны отныне почитать его жену и свою госпожу, как его самого...
Неужели все это всерьез, подумала Феано, холодея. Неужели то, что Эйрик Бьернсон совершил над нею, делает ее законной женой вождя в глазах всех его головорезов? Хотя, конечно же, викинги должны приспосабливаться к жизни в другой стране, и обычаи их также претерпевают изменения...
Эйрик был не только доблестным и сильным мужем; он постоянно учился новому и обладал гибкостью ума, большей, чем у простых воинов-северян. Или же это она, Феано, пробудила в нем такие стремления? Как бы то ни было, этот вэринг недаром поднялся как вождь.