Дядя вошёл первым и тут же выскочил, удерживая меня. Вытянув шею, увидела девушку, сидящую в кресле, с запрокинутой головой и прижимающую к себе окровавленную подушку.
***
Пройдя через задний двор, полицмейстеры вернулись в управление. Антон Романович пристально осмотрелся. Людей за время его службы прибавилось. Впрочем, как и работы с утра. Тихий, казалось бы, вымерший зал наполнился людьми, кто-то ругался, где-то тихо плакал в углу. Но громче всех были две женщины обвиняющие друг друга в краже. При этом курица у них была одна. И каждая привела свидетелей подтверждающих, что живность её.
– Словно плотину прорвало, – прокомментировал Прохор Сергеевич.
– Пойдёмте.
Антона Романовича неожиданно посетила неприятная мысль. Настолько его поразившая, что даже задерживаться и помогать с дознанием он никому не стал. Сразу пройдя в свой кабинет, он закрыл дверь и, убедившись, что их никто не подслушивает, поинтересовался:
– А скажите как мне, Прохор Сергеевич, кто из городовых хорошо стреляет.
– Так легче назвать тех, кто стрелять не умеет. Почитай каждый с револьвером в ладу.
– А кто стреляет так хорошо, что способен попасть в одно и то же место три раза?
Прохор Сергеевич от неожиданности уронил шляпу и трость. Моргнув, боевой маг обдумал вопрос ещё раз и только убедившись, что понял его правильно, задал встречный.
– Неужто вы, Антон Романович, думаете, что убивец городовой?
– Посудите сами, убийца сумел уйти незамеченным. Разве городовой вызовет подозрение?
– Так-то оно так, но как же нам его вычислить? Там такая неразбериха была. Улица-то оживлённая. И потом, пули с магией.
– Узнаем, кого сегодня нет на службе. Или кто с обхода не пришёл. Человек, использовавший некромантию, ещё ночь будет ей пахнуть.
– Вы как о духах говорите, – покачал головой Прохор Сергеевич и выглянул в коридор: – Писаря сюда!
Длительные тренировки помогли, и у следователя получилось перекричать весть стоящий гул голосов. Из дальнего угла тут же выскочила фигура. Удовлетворившись результатом, Прохор Сергеевич вернулся за стол и с удивлением обнаружил на нём свой, не выпитый, холодный чай.
– Ваше благородие, можно?
В кабинет вошёл безусый мальчик, со стрижкой чуть ниже ушей и до того худой, что даже самый маленький размер одежды на нём болтался.
– А где? – вслух удивился Прохор Сергеевич.