– Может, что-то ещё припомните?
– Екатерина Дмитриевна, я даже представить боюсь, по какой причине наша встреча произошла здесь.
Антон Романович подошёл тихо. Теперь я гадала, сколько он успел услышать и как долго тут стоит? А ещё больше я была рада его, наконец, увидеть! Наши отношения развивались, как качали. Казалось, ещё немного, и мы будем вместе и тут же без объяснений нас откидывало назад ко – «едва знакомы».
– Интересно, и много у вас вариантов?
– Пара.
Я прищурилась, предположив, что один из них – это очередное моё вмешательство в расследование. А какое второе? О чём можно подумать, встретив девушку в борделе? Догадавшись, я возмущённо поджала губы.
– Екатерина Дмитриевна, вы завели тут подругу?
– Нет.
Я даже растерялась от неожиданного вопроса.
– Тогда назовите мне причину, по которой вы здесь?
Сегодня Антон Романович был ещё более жёстким. Мне стало обидно. Я поджала губы и постаралась сделать вид, что меня не задевает его жестокосердие.
– Мне не нравится, что вы всё время появляетесь рядом с жертвами жестокого убийства. Это может быть опасно для вас.
Вот теперь ему удалось меня удивить! Уж не думает ли он, что я сама ищу будущих жертв? Хотя меня немного примирило то, что он волнуется за меня, как за мага-чтеца. Бывали случаи, когда поглощённые эмоции были слишком сильными и чтец погибал.
– Можете успокоиться, я ничего не почувствовала. Такое ощущение, что никакого убийства не было.
– Вот как?
Антон Романович, странно на меня посмотрел и оглянулся на комнату. Я же, поняв, что приватно поговорить с девушкой не получится, поднялась.
– Дядя, пойдём.
– Да-да, нас, наверное, уже ищут, – тут же согласился Александр Сергеевич.
– Я провожу, – вызвался «Одуванчик».
– Будем вам весьма признательны.
Не прощаясь с полицмейстерами, я направилась к выходу. Пожалуй, – это дело гораздо интереснее, чем я подумала самого начала. Можно осмотреть место первого убийства, а сюда вернуться позже.
***
– Ну, зачем?
Укоризненно поинтересовался Прохор Сергеевич, после того как Екатерина Дмитриевна ушла.
– Она чтец, а смерть редко бывает спокойной. Для этого человек не должен ни о чём сожалеть. И уж тем более, не погибать насильственно.
– Я с вами, Антон Романович, полностью согласен. Но зачем же так? Екатерина Дмитриевна очень упряма.
– Ваша правда, Прохор Сергеевич. Вы хотите что-то предложить?