Но вот ноги, привыкшие к мягкому арену, ступили на твердую землю, и Кан от неожиданности проснулся. Сквозь песок проступала брусчатка древней дороги! Он глянул вдаль и увидел, что монстры-барханы, приближаясь к Горам Кольца, сходят на нет! Но до гор было еще топать и топать. Зато возле дороги высилась огромная черная стела, символ неизвестно чего, но в данном случае - тени и возможности отдохнуть.
Как же было славно просто сесть и вытянуть усталые ноги! Да сбросить с плеч рюкзак и мокрой от пота спиной прислониться к прохладному камню! Да водички глотнуть, благо в нескольких днях пути от Рубежа нет надобности сильно жалеть воду.
Вымотавшийся за дневной переход Кангасск быстро заснул в тени стелы. Ему что-то снилось. Что-то мечтательное, воздушное, влажное, как брызги фонтана, принесенные ветром и коснувшиеся лица.
Его разбудила Влада. Открыв глаза, Кан обнаружил в небе рыжий вечер, обещающий прохладу и отдых от жестокого солнца, а на дорогу, покидая строптивые барханы, ступал караван.
- Я прошла с ними Кулдаган, от самого Торгора, - объяснила Влада. - Потом они свернули к Альдарен-турину, а я отправилась в Арен-кастель за огнестрелкой. Вот и встретились снова. Дальше с ними пойдем, я договорюсь.
Кангасск молча кивнул. Переговоры у Влады, подкрепленные звонкой монетой, похоже, пошли хорошо, потому скоро они ехали в составе каравана, устроившись меж горбов неторопливого пустокора. Путешествие (особенно учитывая близкое соседство с милой девушкой, которую Кан даже за талию приобнял) сразу превратилось из мучительного в приятное.
- Без каравана тут тяжело, - сказала Влада. - Дорога зажата барханами с двух сторон. Шальные ребята наведываются регулярно.
Кан понимающе кивнул.
- Можно за меня не держаться, - как бы невзначай обронила Влада, - с пустокора и так не свалишься.
- А если усну? - с вызовом, лукаво сощурившись, спросил Кан. Убирать руку с тонкой талии ему не хотелось.
- Не спи, - не приняла шутки Влада. - Нападут и порежут тебя сонного почем зря. Смотри по сторонам. Каждая пара глаз важна. Вдруг заметишь чего.
Спускалась ночь. Всю жизнь просидевший в Арен-кастеле Кангасск не видел ночи за его стенами. А она оказалась жуткой. Что-то зловещее было в тьме, опустившейся на волнистую поверхность пригорного Кулдагана. Видимо, ему передалось еще и беспокойство караванщиков, - Кан стал вздрагивать на каждый шорох, каждое движение на фоне спокойного песка, будь то даже безобидная крыска-тушкан.