— Мне можно, — пожал плечами брауни. — Я не лорд и не король! И Беата не была настолько… мешающей!
— Элла мне не мешает, — задумчиво сказал его величество. — Нет… А вот ее пряжа…
— Настолько великолепна? — с недоверием уточнил Айкен, поднимаясь.
— Да, нити стали прочны. И звенят словно струны. Но они… как же тебе объяснить? Не так послушны, как мне хотелось бы. И, кажется, я понял причину.
— И в чем же причина? — с любопытством спросил Айкен. — Ведь Элла влюбилась в моего короля! Значит, пряжа должна быть безупречна!
Сумрачный Плетущий усмехнулся.
— Любовь бывает разной, друг мой. Видишь ли… Вчера я заглянул в ее сон. Хотел удостовериться, что снюсь ей по-прежнему я, а не какой-нибудь… Филидэль! — сказал он с раздражением.
А брауни напрягся. Хозяин что же — ревнует?! Иначе откуда бы вообще взялась такая вот мысль?
— И что же там было? — осторожно спросил он.
— Ты не поверишь! — хохотнул король. — Там был я! Поедал пошлую яичницу на кухоньке ее дома. В человеческой одежде причем… Такая вот пошлая женская мечта! Уверен, нашим леди я снюсь исключительно на троне.
— И что же с того, ваше величество?
— А то, что эта смертная девочка любит меня.
— Конечно! — удивился Айкен. — Я ж вам и сказал, хозяин, влюбилась она!
— Любит меня, Айкен, — задумчиво повторил его величество. — Меня, а не короля Неблагого Двора. Самого меня…
И брауни не нашелся, что ему ответить.