— Посрать. Так что, щенок вас действительно отправил в ссылку?
— Это временно, — ответила она. — Совсем ненадолго. Его Величество просто так шутит.
— Смешно, — согласился генерал. — Что вы такого натворили?
— Крошечное недоразумение.
— Приставали, поди, к королю? Подкарауливали во всяких кустах, пугали своей голой грудью?
— Вы крайне далеки, Трапп, от моды.
— А вы крайне далеки от столицы, — ответил он.
Реальность чуть подрагивала и кренилась.
— Что надо было сотворить с бедным щенком, чтобы он сослал вас ко мне?
— Полагаю, — ответила горгона, — он просто забыл про то, что вы здесь.
— Забыл? — в груди что-то заныло. — Про меня? Прошло каких-то ничтожных десять лет… спорим, про вас забудут и того быстрее.
— Неправда! — в равнодушии финтифлюшки появилась первая брешь.
Сквозь расплывающийся воздух Трапп увидел, как белизна прекрасного лица дала трещину. В глазах горгоны всплеснулись беспокойство и испуг.
— Это моя половина замка, — рисуя саблей на пыльном полу неровную линию, заявил генерал, — а там — ваша. И не суйтесь в мою личную жизнь! Эухения, чтобы тебя черти слопали, подавай обед!
ГЛАВА 3
И неслись, вспенивая землю, лошади, и орудия грохотали, а металл бился о металл. Солнце слепило глаза, а когда Трапп оглянулся назад, чтобы посмотреть на свое войско, то увидел только облупленную стену.
Однако орудия продолжали грохотать.
— Эухения, чтоб тебя, — простонал опальный, но все еще великий генерал, — у нас что, замок рушится?
Голова раскалывалась, а в горле саднило.
Трапп с трудом поднялся со своего спального места и попытался посмотреть в окно.
Окно дрогнуло и вместе со своими трещинами поплыло в сторону.
Генерал ошеломленно моргнул, а из образовавшегося проема высунулась бородатая разбойничья рожа.
— Мать моя женщина, — сказала эта рожа и размашисто перекрестила Траппа. — Ты бы побрился, генерал.
— На себя посмотри, — огрызнулся тот и, отодвинув рожу, выглянул на улицу.
Во дворе замка развернулись полномасштабные военные действия.
Множество мужчин и женщин что-то выбивали, скребли, мыли, подметали, меняли стекла, чинили мебель, развешивали выстиранные шторы, кипятили простыни и занимались прочими диверсиями.
Прищурившись, Трапп узнал кое-кого из жителей деревни.
Да ладно, казалось, что здесь копошилась вообще вся деревня.
Гангрена-как-её-там разгуливала среди этого безумия, покуривая сигарету в длинном мундштуке. Её голову обезображивала зеленая шляпа с широкими, как колесо у телеги, полями.