- Вот ты где! А я уже испугался, не свалилась ли ты за борт?
Этель едва не вскрикнула: перед ней стоял Хью.
- Или тебя похитила наша мумия? - улыбаясь, продолжил брат: но в его карих глазах Этель прочла неподдельное беспокойство. Он тоже почуял, что с этой египтянкой что-то не то.
- Почти угадал, - Этель вздохнула и встала. - Я ходила посмотреть на мумию, но ее, оказывается, уже убрали подальше от публики.
- И правильно сделали, - Хью кивнул и взял сестру под руку. - Идем в столовую, там все уже давно обедают.
Этель широко раскрыла глаза.
- Так, получается, я и сигнала к обеду не слышала?..
- Угу. И палуба почти пустая. Вот что значит замечтаться, - подтвердил брат.
По дороге в столовую Этель сказала, что хотела бы отправить весточку папе по беспроволочному телеграфу. - Давай сочиним вместе, - предложила она.
- Боюсь, сегодня не выйдет, - сказал Хью. С него вдруг слетела вся напускная веселость. - К Филлипсу - это радист - не протолкнуться: он работает как проклятый. Богатенькие господа развлекаются, наперебой шлют приветы родственникам.
- И что в этом плохого? - недоуменно спросила Этель.
Брат вдруг оставил ее руку; он взял ее за плечи и повернул к себе.
- Ты знаешь, что согласно новейшим правилам навигации все суда должны предупреждать друг друга по радиотелеграфу о близкой опасности? Я случайно услышал, как офицеры говорили, будто этой весной ледяные поля и айсберги встречаются гораздо южнее обычного. Боюсь, если «Титаник» кто-нибудь предупредит об айсберге, Филлипс просто не заметит этого сообщения в потоке праздной болтовни, - Хью усмехнулся.
У Этель похолодело в животе.
- Ну что ты, - она попыталась улыбнуться. - Уж послание особой важности радист не пропустит! И потом, здесь опытнейшая команда, я уверена, они справятся с любой ситуацией.
Хью промолчал. Они пошли на обед, где подали пять перемен блюд, не считая десерта; однако аппетит у Этель почти пропал, и Хью тоже был не в духе. Потом брат и сестра отправились в читальню, где Хью взял какой-то фантастический роман, а Этель дочитала книгу Эдит Уортон. Концовка оказалась еще трагичнее, чем она ожидала: отчаявшаяся главная героиня отравилась.
Ближе к вечеру они все-таки пошли вдвоем в информационное бюро, и Хью передал в радиорубку их общее послание для отца. Толпа миллионеров, осаждавших единственного радиста, наконец схлынула, и у Бертрамов полегчало на душе.