Никита прикрыл дверь за гостем и обернулся к Малевичу:
– Что здесь творилось в мое отсутствие? На стены кидался и мебель двигал?
Малевич виновато заскулил и запрыгал вокруг хозяина. Потом встал на задние лапы и умильно заглянул Никите в глаза.
– Я тоже по тебе скучал, – улыбнулся тот и погладил щенка по голове.
Они вдвоем прошли в комнату, причем Малевич рисовал восторженные петли вокруг хозяина, временами цепляясь лапами за стальную ногу компьютерного стула, задевая ребристый бок батареи, налетая на угол дивана. Сцену дружеского общения, примирения и вытирания лужи оборвал телефонный звонок.
– Уже в квартире.
Он включил громкую связь и оставил телефон на диване. Бесстрастно слушал голос, доносящийся из динамика, а сам ходил по комнате. Двигаясь, извлек из сумки ноутбук, компьютерную мышь, коврик, выложил богатство на стол. Глядя на провода и гаджеты, пробормотал:
– Хорошо, что «ты художник». Просто супер! – И уточнил. – Это я не тебе. Никому. Сам себе. Соседи? Милые люди. Съезжаются, моют полы, кидаются кроссовками и разводятся.
Он подошел к зеркалу и принялся рассматривать профиль. С правой стороны, возле выбритого виска, виднелся еле заметный шрам. А выше, на лбу, красовалась шишка.
– …милые, говорю, люди. Чуть мозги не вышибли. Одна здесь люто ненавидит компьютерщиков, а я как раз ноутбук юзаю. Боюсь нечаянно упомянуть об этом. Да не издеваюсь я над тобой, просто…
Он задрал голову и посмотрел на настенные часы. По форме и сути они совпадали с легендой о соседе-художнике: циферблат был вмонтирован в цветную палитру. Даже кисть сбоку цеплялась.
– Давай ты мне завтра позвонишь.