Поэтому он и отвёл ненадолго взгляд от её бездонных, бесконечно затягивающих в смертельную глубину глаз. Но только для того, чтобы посмотреть на её дрожащий в его руке кулачок. А после, очень и очень ласково разжать ей пальчики и отнять столь опасную для их игр игрушку.
Элия несдержанно всхлипнула, будто уже интуитивно догадывалась, что он собирался с ней сделать. Поэтому он и не стал томить её ожиданием, перенаправив нож к её гладкой шее, приставив лезвие к часто и так явственно бьющейся жилке сонной артерии. И вновь заглянув… нет, нырнув будто с разбегу в её шокированные глазища, в которых уже во всю дрожала брильянтовая влага прозрачнейших слёз.
- А может… - его голос ощутимо огрубел, понизился и завибрировал. Он нагнулся к её лицу ещё ближе, практически вынуждая дышать его дыханием. – Ты мечтала о чём-то совершенно другом? Прекрасно зная, что ничего не сможешь со мной сделать? Просто сознайся, девочка. Ты хочешь умереть? Жаждешь, чтобы этот кошмар наконец-то закончился раз и навсегда?
Он надавил на её нежную и такую чувствительную кожу лезвием, ласково-ласково, будто хотел доставить ей этим совершенно небезопасным действием физическое удовольствие. Из-за чего Эл мгновенно замерла, вовсе перестав дышать. Хотя она никак не могла остановить весьма ощутимую дрожь во всём своём теле.
Вел сжал зубы, чуть было не прикусив язык. В голове снова зашумело, и он не смог сдержаться, чтобы не вжаться пахом в её лобок.
Блядь… Как же ему хотелось её сейчас вспороть. Именно сейчас, насадить на уже полностью готовый для этого член и отрахать так, чтобы и у самого потом болело и саднило несколько дней. Ведь нечто схожим его накрыло впервые там в колонии, когда он так же держал её за горло, придавив собой к земле, и тонул… Тонул в её ненавидящем и откровенно презирающем взгляде. Тонул в её жажде смерти…
- Тогда просто скажи это. Скажи, да, и я это всё закончу. Прямо сейчас. Перережу тебе артерию, причём безболезненно, а ты, так же безболезненно заснёшь. Просто заснёшь. Всего за несколько секунд.
Вначале одна сочная капля, скопившись у края глаза, быстро сбежала по виску напуганной до смерти богини, потом почти такая же, проделала тот же завораживающий манёвр с другой стороны лица. После чего Майрон сильнее вжался в её промежность, дурея от нарастающей в головке стоящего колом фаллоса молотящей пульсации.