В его серых глазах я прочел больше, чем он хотел бы сказать. Никострат жалел меня, это была правда; но, одновременно, он жалел, что те мальчишки меня не убили.
Я смежил веки - и вдруг ощутил, что ненавижу моего отца... Никогда прежде я не ощущал этого так ярко, и испугался самого себя...
Пока я лежал, мучаясь от боли и от новых чувств, которые раздирали меня, я кое-что осознал. Со мной поочередно приходили посидеть мать и ее рабыня Корина, которая, как и ее хозяйка, всегда любила меня. Для меня Корина тоже всегда была больше другом, чем служанкой: возможно, из-за того, что увечье принижало меня, она не видела во мне будущего господина. И в один из таких дней я спросил ее:
- Отец хотел выбросить меня, когда я родился?
Корина сперва не поняла, о чем я, - а когда поняла, ужасно испугалась. Она стала говорить, что спрашивать такое - великий грех перед богами и предками; и заявила, что Никострат лучший отец и хозяин, какого мы могли бы пожелать.
Я не спорил с этим - наверное, так оно и было. Я только повторил:
- Отец хотел убить меня?
Вероятно, Корина поняла, что я не отступлюсь. И тогда она призналась, что да - Никострат хотел выбросить меня сразу после рождения, по древнему обычаю, пока мне еще не нарекли имя. Но когда мать приложила меня к груди, он тоже принял меня как сына.
Это было все, что я хотел знать. Я велел Корине уйти, и долго лежал один и думал...
Потом, когда ко мне пришла мать, я ни словом не заикнулся о том, что узнал от рабыни. У матушки я спросил:
- Ты знаешь, почему я родился таким? Почему я родился таким у тебя и отца?
Мать сдвинула брови и надолго задумалась. А потом сказала:
- Промысел бессмертных никому не ведом, Питфей. Ты очень умный мальчик... ты сам это знаешь; ты одарен Аполлоном, ты красив... Возможно, - тут Эльпида улыбнулась, - какой-то другой бог или демон позавидовал тебе и сделал тебя хромым, чтобы ты не слишком заносился. Боги часто завидуют людям.
Я взглянул в ее синие глаза и спросил:
- А разве тебе или отцу боги не завидуют?
Матушка поняла, что ее слова не удовлетворили меня - и не могли удовлетворить. И тогда она воскликнула:
- Возможно, это испытание, ниспосланное тебе... А может быть, у тебя особое предназначение, которое тебе только предстоит узнать!
Я помню, как горячо она пыталась убедить меня, что я, несчастный калека, - избранник богов...