Да сколько можно о нем думать! Братец, тоже, видимо, вспоминает — икота напоминает о нем. А урчание голодного желудка напомнило о том, что завтрак, состоящий из кофе с бутербродом, был съеден слишком давно. К тому же, вечером и Дэви захочет есть.
Старая кухонная утварь странным образом вызывала умиротворение. У меня имелись новые блестящие кастрюли с прозрачными крышками, фирменные антипригарные сковородки. Но я предпочла насыпать золотистый рис в потемневший от времени, утративший гладкую форму из-за многочисленных вмятинок, алюминиевый ковшик, и поставить на огонь, залив водой. Подобные вещи создавали ощущение, что я готовлю в русской печке, в старой избе. Глупости, конечно, но мелочи имеют свойство успокаивать меня. Не столь уж важно, что именно я буду есть, лишь бы в данный момент эта еда казалась вкусной, или просто не вызывала отторжения. В разные периоды жизни на меня находили «бзики»: то я питалась исключительно орешками кешью и тыквенными семечками (Дэви смеялся, принося мешочки «корма для меня»), — они особенно хорошо шли под чтение книг; то ежедневно поглощала несколько порций определенного сорта пломбира, или фисташкового мороженого, то нападала на сухофрукты. Конечно, это не исключало и нормальных обедов, но всё же преобладало. Меня раздражает, когда задают вопросы о предпочтениях в еде — люблю ли я определённое блюдо. Которая я? Сегодняшняя, вчерашняя, прошлогодняя или завтрашняя? Теперешней мне могло казаться диким, что год назад я не отрывалась от сушёных кальмаров, например, — я наелась ими на всю оставшуюся жизнь. Так, впрочем, было во всём, и я считала это обычным делом.
Поглощая рис с курицей, я открыла почту. Опять это письмо, помеченное синим кружочком с буквой «З»!
«{Здравствуйте, простите, что снова беспокою вас. Пожалуйста, ответьте! Мне необходимо выяснить это. Только вы можете рассказать мне о Писательнице. Я знаю, что она имела огромное значение в моей жизни. Она, и те, о ком она писала. Умоляю вас.}»
Милая девушка! Впрочем, вовсе не милая, и даже не девушка, — просто стиль письма казался женским. И дергала меня за нервы, требуя вытянуть нить из клубка, к которому я сама не могла, и боялась подступиться. Что я могу ответить тебе? Рассказать, о чём и о ком она писала, — если все произведения были удалены со страницы? Где-то они напечатаны, но я понятия не имею под каким именем! Как могу я найти её среди тысяч опубликованных авторов, руководствуясь лишь вопросами из письма, и собственным чутьём?