Как выяснилось, мать не напрасно поступила именно так. Однушка вскоре была продана Стасом: «Зачем мне это убожество?» Вместо неё появился потрепанный внедорожник, «Нива Шевроле», что ли (да не запоминаю я названия!). И неприкаянный братец переселился в общежитие. Зато теперь любое расстояние, в любое время для него нипочём. С его беспокойным характером, безбашенностью, и любопытством ко всему на свете, автомобиль гораздо важнее. Из учебных дисциплин его больше всего привлекали патанатомия, судмедэкспертиза, и неврология, — сущий кошмар, по мне. Надо признать — это весьма интересные области науки, если бы не мороз по коже… Впрочем, в медицине редко от чего не возникает подобного чувства.
Магические практики Стаса… Он начал заниматься этим сразу, как почувствовал в себе способности. Мать была против — считала, что вначале необходимо личностное созревание. Лет до тридцати, как минимум, иначе личность может разрушиться, не успев сформироваться. Я была на её стороне, более того, мне хотелось вовсе забыть это. Как и многое другое. Мне слишком много хотелось забыть. И я забывала. До тех пор, пока состояние транса не наступало само, — тогда уже никуда не денешься.
Зато Станислав был просто одержим магией. В двенадцать лет обнаружив возможность, при некотором напряжении, — передвигать предметы без прикосновения к ним, зажигать без спичек сигареты и газ на плите, а в четырнадцать — наводить страх и панику на людей, — он буквально упивался этим. Отныне он не боялся никого, любил гулять ночами одному, или с компанией, демонстрируя девчонкам свою неуязвимость. Сколько раз он нарочно провоцировал по-настоящему нехороших парней, желающих поглумиться над глупым обкуренным подростком, как им представлялось, — и в какое позорное бегство, повинуясь ужасу и панике, были повергнуты его враги. Казалось бы, эти действие шли во благо, — но брат привыкал к власти и безнаказанности, не понимая, что в чем-то уподобляется своим противникам. На меня таким образом он воздействовать не мог, да и не захотел бы. Меня он любил. Кроме того, свою силу я отключала намеренно, но в целом, мы были одного рода-племени… Те детские эксперименты были ещё неосознанной, хаотичной магией, а Стасу желалось большего. Требовались деньги. Воровать, пользуясь гипнозом, ему всё же не позволяли моральные устои. Брать плату за некоторые мелкие услуги другим возможно, но, в ближайшем окружении Стаса, на факультете, — он слыл абсолютным скептиком, и смеялся над любыми проявлениями оккультизма. Не то, глядишь, перестанут пускать в анатомичку, — смеялся он. И вообще, настоящему медику положено быть рациональным до мозга костей.