Жили мы, в общем, неплохо. Старую Маргу местные уважали, со всех окрестных деревень приходили: кто за лечением, кто за зельем присушки, притирками-румянами иль гаданием каким. Меня считали внучкой и ученицей знахарки, тоже ценность, потому парни хоть поглядывали, заигрывали, но не обижали. А пару лет назад бабка заболела, несколько месяцев пролежала, не вставая, да и померла по весне. Вот тут и начались для меня весёлые деньки. За лечением-то ко мне приходить продолжали, Марга мне достаточно передала, чтоб деревенские приняли меня как новую знахарку. Вот только кой-кто решил, что молоденькую одинокую девку можно и к рукам прибрать: семью будет бесплатно лечить, а цену страждущим назначит муж, и плата уже не в мошну той знахарки, а мужу и пойдёт. Было мне тогда лет шестнадцать от силы, но крестьяне девок замуж раненько отдают. Месяца через три после смерти бабки пришли сваты от нашего старосты – дескать, сын младший, неженатый, красавец писаный, любит да замуж берёт. Только я отказала, конечно. Привыкла своей волей жить, а меня зовут в младшие невестки, чтоб каждый указывал, попрекал да наказывал. Оно мне надо?! Вежливо, но отказала, как сваты ни уговаривали.
Надеялась, что отстанут. Как же! В ту же ночь женишок вломился ко мне в дом, благо, тот на отшибе стоял, да и услышал бы кто мои крики – промолчали бы. А потом выбор тот ещё: либо в омут, либо замуж за насильника, либо и вовсе общей девкой становись. Только, пока гадёныш дверь вышибал, я со страху впервые в крысу перекинулась да под печку и спряталась. Едва успела: это магические оборотни почти мгновенно оборачиваются, а мне время надо, чтобы тело перестроилось. Поискал он меня, поискал в одной-то комнате, да и решил, что я за травами ушла на ночь глядя. Мы с бабкой не раз так уходили, есть травки, которые в ночь-полночь собирать надо, пока на них роса лежит и луна светит. А про то, что я метаморф, старая Марга и сама намертво молчала, и мне велела – теперь-то я хорошо поняла, почему.
Ушёл старостин сын, а я вновь стала человеком и тут же собрала вещички в дальнюю дорогу. Одёжку, походные вещи, еду, что долго протянет, тощий кошель с серебром да самое дорогое: котёл из антимагического сплава, серп из белой стали да пару книг о травах и зельях, за которые можно было ту деревеньку целиком купить. Постояла тихонько на пороге, простилась с домом, Маргу помянула добрым словом и пошла себе в лес, до которого два шага. В густом ивняке обернулась волчицей, влезла в лямки дорожного мешка – ещё покойная бабка шила под волчью шею – и ровной крупной рысью двинула подальше от деревни.