— Ну, хорошо — резко сказал я — Обнаружились у меня дальние родственники в ближнем Зарубежье. И что теперь? Надо радоваться? Может меня теперь в Европу пригласят? Так теперь нам и так туда въезд открыт.
Я говорил нарочито грубо, стараясь ни на кого не смотреть, но неожиданно поймал одобряющий взгляд Хохла. Это меня обескуражило и я понизил тон.
— Поймите, Майя — продолжил я спокойнее — У меня этих родственников, седьмой воды на киселе, полна страна, да и за границей хватает. В том числе и в Израиле — добавил я непонятно почему.
У меня, действительно, существовал троюродный брат, живущий где-то между Хайфой и Тель-Авивом. Правда был он евреем только со стороны жены и, к тому-же, большой сволочью. Поэтому никаких контактов я с ним не поддерживал и приплел лишь для красного словца.
Сказав все это, я выдохся и ожидающе обвел глазами всю нашу пеструю компанию. Майя, оказывается, тоже смотрела на меня ободряюще, наверное ждала эти мои слова и подготовила ответ.
— Давайте, я расскажу вам, как все было — начала она.
ЧАСТЬ вторая. Галиция, 1943 год
ГЛАВА Лях
Наш капитан обладал множеством достоинств и всего одним, но очень существенным недостатком: недолюбливал штатских. А я был как раз сугубо штатским человеком и звание хорунжего, полученное мной во время обороны Львова, ничего не меняло. Вот и сейчас он только поморщился в ответ на мою неуклюжую попытку поприветствовать его по уставному. Но, как я уже упоминал, достоинств у него было великое множество и одним из них было снисходительное терпение. Его он сейчас и проявил.
— Вот что, хорунжий — начал он — Сходи-ка ты в то село западнее шоссейной дороги, как бишь его...?
— Задебри — подсказал я.
— Именно. Мне доложили, что прибилась к ним одна еврейка и бормочет невесть что про каких-то детей. Так ты пойди и разберись.
— А нам-то что? — удивился я.
— Хорунжий! — прикрикнул на меня капитан.
Я немедленно вытянулся во фрунт, но, вероятно, сделал это недостаточно хорошо, потому что капитан снова поморщился.
— Впрочем, тебе не помешает знать... — тут он сделал длинную паузу — Лондонское командование передало всем отрядам через львовскую ячейку, чтобы мы берегли силы и ни во что не вмешивались.
Капитан был явно нелогичен и у меня появилась к нему пара вопросов. Хотя задать их я не рискнул, они явно были написаны у меня на лице. Капитан это понял и, еще раз поморщившись, объяснил: