Она забыла про свое предложение напрочь. Какая суббота, когда он сказал, что совсем недавно была высокая температура, и даже спутанность сознания, не говоря уже о подскоках давления и аритмии.
Она ловит себя на мысли, что в последнее время, хоть она и сочувствует ему в целом, но совсем не запоминает, как именно у него дергалось и бухало сердце, в каком месте болели то ли бронхи, то ли желудок, то ли еще что… Практически так же пропускала мимо ушей, как жалобы мужа. А бесполезно запоминать. В конце концов, она — не их лечащий врач.
Через неделю позвонила снова. Голос его звучал глухо. Сообщил, что совсем «никакой», что они с Ритой всю ночь не спали, ждали «Скорую» для старушки, а потом, не дождавшись, сами отвезли ее в больницу. Спустя полчаса разговора Максим заметил, что, мол, начинает отпускать; в голосе появились игривые нотки.
— Видишь, как я хорошо влияю! — обрадовалась Лиля.
— Очень хорошо!
— Так когда встречаемся?
— Хоть сейчас!
— Сейчас не могу. В пятницу…
— Завтра?
— Нет, послезавтра.
— А я ведь в ту субботу приезжал. Мне запомнилось, ты сказала — в субботу…
— Я же просто так сказала! Не легче было позвонить или написать, чем ехать?
— Башка ковидная, не соображает ничего.
Она заметила, что никто из них больше не уточняет время. Только день недели. Какая разница, во сколько. Они дождутся друг друга.
Сказав мужу, что идет в банк, она почему-то не сумела добавить, что, возможно, заглянет в стоматологию. Язык не повернулся.
Лиля нашла старую черную блузку, строгую и элегантную, с необычными воротом и манжетами «под королеву». Из-за них и приобрела когда-то эту блузку, но почти не надевала. Узкая серая юбка-карандаш. Стильно. Хоть и не очень удобно. Хотелось выглядеть иначе, непривычно, более строгой и деловой.
— Сейчас еще должен мальчик прийти.
— Бли-ин! Я сказала, что пошла в банк! Какой, на фиг, мальчик?
— Да? Ой… Ладно, тогда мальчика только посмотрю за три минуты.
— Ты болтать начнёшь!
— Не буду болтать…
Лиля возмущённо ушла заваривать чай; затем, совершенно не заботясь о мыслях пациента, не глядя на него, вышла с чашкой в холл. Мальчик и вправду был отправлен восвояси, с напутствием прийти на лечение завтра утром.
— До свидания всем! — произнёс он, надевая куртку.
Лиля даже не взглянула; не до того ей было. Она заметила, что акварель-абстракция, подаренная ею на день рождения, которая явно не произвела тогда впечатления на Максима (он равнодушно сунул ее в кладовку-переодевалку), теперь была заботливо поставлена на окно над диваном. Особой красоты в ней не было — просто абстракция, наполненная положительными вибрациями. Ну, Лиля считала, что наполненная, во всяком случае. Вспомнился старый фильм с Челентано, где тот ломал подаренную девушкой музыкальную шкатулку. Но перед тем глупо и радостно улыбался, глядя на нее. Когда остался один. А при вручении подарка небрежно швырнул в ящик стола…