О пауке он знал немного. Павел Игнатович Грабко из Ростова. Сорок шестого года, по паспорту, но по виду сути питается и бодрствует давно, так что не факт. Не женат, детей нет, а вот это вполне факт. Пауки редко заводят семьи – даже для прикрытия. Те же гиены в этом отношении посдержанней и даже ухитряются сохранять браки до глубокой старости, ни разу не сожрав никого из родственников. Павел Игнатович приехал в Волжанск в очень обитаемом купе, поэтому убить его в поезде, как надо, возможности не было, подловить в туалете тоже не удалось – паук был очень осторожен. Конечно, Сергей мог бы просто отправить Грабко на тот свет – и в поезде, и даже сейчас прямо в толпе, но тогда от охоты не было бы никакого толку, и он ничего бы от паука не получил. Ему нужна минута наедине с ним. Всего лишь минута, но это слишком много времени для мгновенности.
Когда он, тоже оставив сумку в ячейке камеры хранения, покинул здание вокзала, Павел Игнатович, даже со спины явно воспрявший духом, уже уверенно катился вниз по широкой обсаженной гигантскими тополями лестнице, ловко уворачиваясь от облюбовавших ступени бренчащих золотозубых цыганок, чьи высокие горловые крики сливались с карканьем обитающих на тополях бесчисленных ворон. Вопреки ожиданиям Сергея он не пошел ни к пятачку, где несколько прибывших топтались в ожидании такси, ни к ближайшей трамвайной остановке, а, слегка сбавив ход, потопал куда-то вдоль по улице. Таран, немного поглазел на газетный стенд со страницами последних «Известий», предлагавших широким массам текст очередного горбачевского выступления, вскользь пришел к выводу, что нынешний генсек, как обычно, бессмысленно многословен, оглядел двух шествующих мимо девиц в коротких юбках и с отягощавшими уши яркими клипсами размером с ладонь, обогнул ругающееся на тротуаре семейство, обложенное багажом, осторожно перешагнул через огромный арбуз, который, пыхтя, из четвереночной позы пыталось сдвинуть с места их малолетнее чадо с завернувшимся на голову сарафаном, и неторопливо двинулся вслед за добычей, перейдя на другую сторону улицы. Паук теперь шел достаточно медленно для того, чтобы Сергей, не рискуя потерять его из вида, мог остановиться у газетного киоска. Очень раздраженная и взмокшая продавщица с морковными волосами и морковными же подплывшими губами в ответ на просьбу дать пачку «Родопи» оскорблено сказала: