Сейчас даже стыдно вспомнить, что она вполне серьезно поделилась этими мечтами с Эбертом. Конечно, тот поднял ее на смех. «Девчонки! Тебе восемь, а ты как только из пеленок вылезла. Сплошные глупости в голове! — да, так и сказал, а потом еще добавил: — Желание-то одно, а ты вон сколько напридумывала, и как будешь выбирать? Гадать на хвосте собаки?»
Она тогда расплакалась, а он утер ей слезы и утешил по-своему, по-мальчишески: «Вы, девчонки, все мечтаете оказаться однажды принцессами, но тебе оно не надо, ты и так хороша. Меня не загадывай, я сам решу, без всякого волшебства. На корабль твой дед тоже сам заработает, вот увидишь! И госпожа Ровена сама может развести себе цветов. Вот и думай, что остается».
Интересно, что он сказал бы сейчас? И почему детские мечты сбываются, когда им уже совсем не рады?
А может, это всего лишь невероятное совпадение?
В приемной дядюшки не было. Изольда выпила бокал пунша, съела крохотное пирожное, украшенное разноцветным марципаном, раскланялась с несколькими знакомыми из тех, кто уже слишком стар для танцев, но в самой поре для обсуждения испортившейся молодежи. От пунша стало жарко, и Изольда, отвязавшись от престарелой госпожи Эгельсон, отчего-то вздумавшей именно сейчас рассказать, какой у нее многообещающий внучатый племянник, пошла в галерею. Хорошо бы дядюшка был там! Но даже если нет, она хотя бы отдохнет от навязчивого внимания и слегка остынет. Галерея чудесна весной и летом, когда в нее выставляют кадки с цветущей сиренью, дельфиниумом и померанцами, а сейчас — пусто, сумеречно и холодно, в окна бьется метель, и никому в голову не взбредет там гулять. Кроме дядюшки, от которого она и переняла нелюбовь к бестолковому шуму.
Но дядюшки в галерее не было. И вообще не было ни души, даже звуки бала стихали здесь, заглушенные воем ветра и тонким дребезжанием стекол в окнах. Изольда подошла к окну — и замерла, поймав взглядом свое отражение в темном стекле, неестественно бледное, будто снежное. По коже пробежался колючий холод, вспомнилась бабушка в ее последние дни, такая же снежно-бледная, но, странно, как будто помолодевшая и обретшая вновь былую красоту. И ее чуть хрипловатый, грудной голос, повторявший вновь и вновь: «Не пугайся, малышка, когда старая легенда тебя найдет». Тогда Изольде казалось, что бабушка бредит. Сейчас… сейчас она так не думала, и это тревожило. О старых легендах хорошо мечтать, особенно когда тебе всего восемь, но лучше бы им так и оставаться легендами!