— Ну. Рассказывайте. Что там у вас случилось? — нетерпеливо спросила ведьма, усаживаясь на тумбу для готовки.
Так она была чуть выше Лартина и чувствовала собственное превосходство. Ей обязательно нужно было это чувствовать, потому что рядом с этим мужчиной Майретте постоянно казалось, что она делает что-то не то и не так.
Прежде чем ответить, сыщик отрезал солидный кусок мяса и медленно его прожевал, прикрыв глаза. Майретта даже разозлилась на то, что её игнорируют, но как только Лартин заговорил, тут же успокоилась.
чё— Странное убийство.
— Почему не самоубийство? — тут же спросила Май.
— Ну так… зачем вешаться прямо посреди улицы? Я не рассказал, да? Это на пересечении Кчарской и Мальтовского…
Ведьма совсем неприлично присвистнула. Улицы для их городка довольно крупные. Из тех, что подсвечиваются магическими кристаллами на постоянной основе. Людные, шумные.
— Вот и я так же подумал.
— И никто ничего не видел?
— Нет. Никто ничего. Как будто вымерла улица. Ну да и время позднее. Половина первого, кажется… В общем, натянули там крест-накрест, и аккурат в центре на красном шёлковом платке и повесили её.
— Асфиксия? — уточнила ведьма, спрыгивая с тумбы и доставая записную книжку.
Когда-то это должна была быть кулинарная книга, но потом Майретта поняла, что может готовить десяток коронных блюд и без рецептов, а остальные записи ей не помогают. И книжка пылилась. Вот и настало её время!
— И да, и нет. Сложно сказать. Большая кровопотеря… — заметил Лартин, продолжая есть как ни в чём ни бывало.
А вот Майретту немного мутило. Она не любила думать о смерти, а уж разговаривать и вовсе было тошно. Одно но, что сама спросила, так грех отказываться от информации, так бы уже куда-нибудь позорно сбежала.
— Я что-то не понимаю, да? — осторожно спросила Май.
— Да. В общем, под ней лужа крови была. Когда снимали, ещё подумали, что, наверное, специально разлили, для устрашения. Там как раз рядом, ну как рядом, недалеко, мясная лавка есть, можно было бы там и прикупить… Да при желании где угодно можно крови было взять. А нет. Её это кровь. В общем, беременная девушка была. И у неё наживую чрево с младенчиком-то и вырезали. А потом повесили. Хотя она бы так и так от кровопотери скончалась, бедняжка.
Майретта прижала ладони ко рту. Её воображения было достаточно для того, чтобы нарисовать себе и обезображенный труп, и лужу крови, и муки несчастной.