Чёрный храм был возведён в центре леса. Жрецы приносили Злу украшения, еду, меха и кровавые жертвы.
И Зло действительно не трогало жителей Тёмного. И не ступало за врата города, ни за первые, ни за вторые, ни за третьи. Ещё в те времена город был окружён кольцами каменных стен.
И окружён, видимо, неспроста… Так как ночами по дорогам стелился туман, и Зло, любопытства ради или имея некий умысел, начало бродить под окнами домов.
И там, где оставались его следы, случались разные страшные чудеса…
Жрецы успокаивали народ, давали лекарства тем, кто заболел, отводили зло от тех, под чьими окнами оставались страшные следы, возвращали сон тем, кто от ужаса его терял. И всячески людям помогали.
Только вот однажды единственная дочь кузнеца, рождённая седьмой и последней, заблудилась в лесу.
Искали её многие. Безрезультатно. Тринадцать дней прошло, прежде чем решился убитый горем отец тоже обратиться к культу, который, несмотря ни на что, страшить стал людей почти так же, как и Зло, которому он служил. И в чёрном храме был проведён обряд.
В жертву отдал отец девочки золото и медные украшения, что у него были. И луч солнца, говорят, прорезал ночную тьму, да погас где-то в центре леса.
И девочка вышла на утро к людям, с волосами, что стали яркими и огненными, как тёмные лучи солнца или раскалённая медь.
Зло, поговаривают, выло в лесу от гнева. И днём в городе наступила тьма такая, что рассмотреть можно было в небе звёзды. И люди прятались по домам, а животные затихали, переставая дышать от страха.
Разгневалось Зло на свой культ, и чёрный храм вспыхнул синим цветком пламени. А город, окутанный тенями, оплёл туман да дым.
Никто не знал, что делать. И только девочка, отмеченная солнцем, решилась выйти из отчего дома…
А там и за врата.
А когда скрылась она в лесу, желая увести Зло от города, тьма отступила.
Зло, получив обратно своё, успокоилась на целых сто лет… А если и случались тёмные и страшные чудеса, то люди, отмеченные солнцем, легко справлялись с ними.
В основном все темноволосые и светлокожие; жители города ценили и почитали отныне людей света.
И Ассая уж точно не являлась таковой! К ней и загар не лип, и волосы чёрные, как вороновое крыло, и кожа чистая и белая, как снег, даже летом. Это Анхель, пусть жаркая пора здесь и недолгая, за пару дней умудрялся кожей стать медным и золотым. Но даже это не давало ему желанных отметин. А тут…