Первым ценным приобретением была ниссима Феонила, нанятая по рекомендации служанки из Лиссиного дома.
Пожилая женщина в добротной крестьянской одежде появилась на пороге кондитерской в середине ноября вместе с первым снегом, который прокрался в Груембьерр под прикрытием серых туч и внезапно обрушился на испуганно притихшие крыши. Женщина деловито стряхнула снег со шляпки, кивнула вежливо поклонившемуся ей Дику, поставила в угол магазина тяжелый узел с вещами и без спроса прошла в кухню. Когда Лисси вернулась из погреба, нагруженная банками с яблочным повидлом, незнакомка уже домывала стоящие в раковине кастрюли. Ее большие красные руки так проворно мелькали среди мыльных пузырей, так ловко залезали в каждую выемку, оставляя за собой сверкающий след, что Лисси залюбовалась. О цене они сговорились быстро. Вначале ниссима Феонила с недоверием относилась к юной пигалице, которая удумала управлять аж целой кондитерской, но Лисси умела поставить на своем, и после нескольких дней выяснения, кто на кухне главный, а кто не учит, как правильно печь пирожки с коржиками, между женщинами установились мир и субординация.
– Она добрая, но строгая, – шепнула Лисси Саю, когда молодой человек, придя на следующий день с обычным визитом, был отруган за то, что притащил в дом грязь с улицы, и оттеснен к окну, где стал скромно и чуть нервно дожидаться прихода Лисси под ворчание новой работницы о том, что приносит нелегкая не пойми кого непонятно зачем, а потом ложек не досчитаешься. Лисси пришла, представила своей новой помощнице Сая и настояла на неограниченном праве молодого человека врываться в кухню через черный вход в любое удобное для него время. Даже несмотря на риск недосчитаться ложек, кружек и любой другой утвари. Феонила быстро смирилась со странным завсегдатаем, хоть порой и косилась на гостя с подозрением, испытывая недоумение, переходящее в когнитивный диссонанс. В представлении крестьянки племянник графа никак не мог сидеть на кухне, а тем более брать в руки кухонные инструменты. На вопрос о том, а что полагается делать соларскому аристократу, она не смогла ответить. Возможно, в ее представлении оный должен был сидеть на диване как пришитый. Потратив на обдумывание этой дилеммы некоторое время и поворчав чисто из упрямства и для своего удовольствия, Феонила успокоилась и стала относиться к Саю покровительственно-уважительно.