— Хаш, ты схрон вскрыл? Сколько возиться будешь? Нам надобно успеть до замужества нашей леди, а то потом ушлый барон тут все приберет к своим загребущим рукам, нам ничего не останется.
— Мне совсем трохи осталось. И, кстати, ты когда последний раз нашу ледю проверяла? Кабы она там коней не двинула. Уж больно последние две недели неважно выглядела.
— Навроде вчера проверяла и зельем поила, или это было позавчера? Ай, ладно, ща похлёбку налью, зельецем приправлю, ее вон даже свиньи жрать не стали, да отнесу нашей леде, хай жрет, — тетка мерзко расхохоталась. — А потом и барон явится, он же сегодня жениться на этой девке будет?
— Ага, ему не терпится скорей в столицу попасть, а ещё он покупателя нашел на особняк ентот, да только пока от леди нашенской подписи не добился, а без нее он никак не сможет продать, даже будучи мужем, — хмыкнул мужчина. — Лады, иди давай, пои ледю той гадостью, а то через пару часов барон явится. Сама знаешь, он скор на расправу.
У меня от этого разговора волосы на голове зашевелились. Вот, значит, как. Зелье. Барон. Замужество. Стоп. Какое замужество? Мне всего семнадцать. Или уже восемнадцать? Сколько я здесь? Как давно меня опаивают? У кого бы узнать? Что-то я тут ни одной живой души не увидела. Неужели на такую огромную махину только двое слуг и осталось? Но ведь только со мной прибыло порядка десяти душ. И где они все? Неужто так запросто бросили свою хозяйку? А моя камеристка? Она же предана мне всей душой, как же оставила одну на этих иродов?
Вопросы множились, а где искать ответы я не знала. Но разум туманился еще и от голода. В глазах темнело. А вкусные запахи раздражали желудок. Несколько раз у меня возникало желание ворваться в кухню и совсем не аристократично вонзиться в сочный кусок мяса зубами. И как сдержалась? Могу сама себе памятник поставить при жизни за сдержанность.
Один вопрос все же не давал покоя, куда все же слуги подевались, и кто эти двое на кухне. Но, думаю, скоро узнаю, правда для этого придется вернуться в комнату и даже, превозмогая отвращение, устроиться в кровати. Надо сбить с толку тётку, а уж потом… Я нехорошо усмехнулась. Вот когда порадовалась своим босым ногам. Пробежка вышла беззвучной. А стоило немного унять сердцебиение и успокоиться, как в коридоре раздались шаги. А потом открылась дверь и с подносом вошла полная тетка с заискивающей улыбкой на лице. Заметив, что я проснулась, она засюсюкала, как с младенцем, отчего стало втройне противнее.