- Простите, дейр.
Давненько ко мне вежливо не обращались. Я обернулся. Давешний мальчишка из трактира мялся с ноги на ногу. Мелкий, худосочный, волосенки темные по плечи, всклокоченные, глазищи темные. Хотя, кто их в темноте разберет? Такого ладонью прихлопнешь, и мокрого места не останется.
- Чего тебе, воробышек? – спросил я.
- Мне нужно с вами поговорить, дейр, - звонко ответил тот. Сколько ему? Хоть восемнадцать есть? Больно звонкий голосок.
- Купи мне выпить, и я весь твой, - хохотнул я.
- Хорошо, - покорно ответил парень. – Куда пойдем? Я не знаю города.
- А вон туда! – Я указал на один из самых благополучных – а значит, дорогих – трактиров на этой улице. Мой собеседник кивнул и направился туда, однако его и на порог не пустили, пока не показал блестящую серебряную монетку.
- А я с ним, - сообщил я вышибале, протискиваясь за странным мальцом. – Вина!
Это уже подавальщице, посмотревшей на меня, как на сброд. Ничего, мы быстро разберемся, кто тут продается, а кто покупается. Мы с парнем сели за столик в углу, подавальщица плюхнула передо мной деревянный кубок с вином, и я почувствовал себя почти благородным. Сделал глоток, но сначала дело, потом выпивка.
- Слушаю, - уже почти без хмеля в голосе сказал мальчонке.
- Я хочу предложить вам работу, - сказал он тихо.
- Ты? Мне? – Я рассмеялся. Хохотал, пока не заболели бока. – И что же за работа?
- Мне… нужен телохранитель. И… помощь. В одном деле.
- Тело… кто? – Я рассмеялся еще звонче. – Ты много о себе мнишь, воробышек. Где ты успел нажить врагов?
- Так получилось. – Он опустил голову. – Но мне и правда нужен охранник. Я готов платить… одну серебрушку в неделю.
- Две.
- У меня столько нет.
- Одну, плюс еда и крыша над головой.
- Идет.
- Вот и сторговались.
Я протянул мальчонке руку и пожал его худющую кисть.
- А теперь я допью это вино и отправлюсь спать, - сказал ему. – Утром расскажешь, кто покушается на твою душонку. Где наша комната?
- Не здесь. – Парень отвел взгляд. – Пей, и пойдем.
Меня просить не надо. Вино обожгло горло, и мы с неожиданным приятелем потянулись прочь. Миновали одну улицу, вторую. Повсюду пели и пили. Я вдруг заметил, как мой наниматель сжимает кулачки.
- Не любишь Ферсона? – спросил я.
- Да, - ответил тот и покраснел.
- Тогда сработаемся, я тоже его терпеть не могу. Как тебя зовут хоть, воробышек?