А на выходе их встретила сестра Вилоника, спустившаяся всего на одну ступень, пределом её было три, но на этот раз, из-за количества участников действа она не решилась на большее. Каждому нужно было подать руку, каждого вывести на этот берег реальности. Сестра-служительница Доброй Хозяйки, владычицы снов и смерти, а так же всего, что находится между ними, могла сделать переход этот наиболее мягким и не травмирующим. Собственно, это была одна из её обязанностей в этом доме. Эта, а ещё следить за снами леди, которые тоже не всегда были обычны.
Последней вышла леди Аселик, когда кто-то ещё сидел на лавке, пытаясь прийти в себя: отогнать противное головокружение и меленький, дробный звон в ушах, а кто-то уже пришёл в себя настолько, чтобы начинать потихоньку переговариваться. Она обвела присутствующих внимательным взглядом, про себя решая, что сама, если соберётся, на что-то да годна, а остальных развезло. И проговорила звучным голосом:
- Дамы и господа, жду вас завтра, не позднее девяти часов утра в присутственном зале особняка. Нам многое стоит обговорить.
Удалиться ей тоже удалось вполне достойно: неспешно, но и без особых задержек, с выпрямленной спиной и в сопровождении одной только верной Вилоники.
За отцом Бартон наблюдал с некоторой даже тревогой. По лицу господина Иррани бродили еле уловимые тени каких-то мыслей, однако над чем именно он так напряжённо размышляет было не особенно понятно. Бартон опасался, что над идеей его, своего единственного сына, брака. И ведь не ошибся же.
- Не нравится мне такой поворот событий! – вынес он свой вердикт в конце размышлений.
- Боюсь, это самая популярная сегодня фраза во всех гостевых апартаментах этого дома, - хмыкнул Бартон и отпил маленький глоток коньяка из толстостенного бокала замысловатой формы. Вот что-что, а напитки в этом доме всегда были на высоте. По крайней мере, с тех пор, как нынешняя леди заняла место хозяйки в доме. – Мало кто готов смириться с женщиной во главе Семьи.
- То, что она – женщина, немного неприятно, но допустимо. История знает такие случаи и, более того, в подобных вещах Родовой Камень не ошибается - раз выбрал, значит, стервозности в ней хватает.
- Будь она мужчиной, ты бы сказал «характера», а не «стервозности», - тонко улыбнулся Бартон.
Его отец только небрежно отмахнулся: