Глотая слезы, Рианнон замерла возле ратуши, рассматривая гуляющий народ. Пахло корицей и сдобой, запеченными яблоками и карамелью, горьким шоколадом и ванилью… Мимо носились дети, радуясь снегу и заехавшим на площадь артистам – те раскинули шатры, расставили свои аттракционы… И сейчас зазывала с разрисованным лицом и в смешном колпаке с бубенчиками приглашал всех на представление.
Рианнон не собиралась никуда идти, но ноги сами понесли к небольшой палатке, украшенной иголками остролиста и искусственными цветами и снежинками – мертвыми, холодными, вызывающими оторопь своим жутким глянцевым блеском.
Какой-то юноша попытался увлечь ее разговорами, угощая пряно пахнущим элем и карамельным яблоком, от напитка Рианнон отказалась, а яблоко неведомым образом осталось у нее в руке. Вспомнив, что с утра почти ничего ела, девушка насладилась лакомством и тут же наткнулась на пронзительный взгляд черных глаз.
У палатки с мертвыми цветами сидела смуглая женщина со спутанными волосами и с колодой карт в скрюченных пальцах. Похожая на ведьму, в ярких залатанных штанах и мужском камзоле, в небрежно наброшенном на плечи потертом меховом плаще, она была так нелепа и смешна… Но казалась при этом опасной, несмотря на свой странный вид.
Она поманила Рианнон пальцем и каркающе расхохоталась. Девушка отвернулась, не желая иметь ничего общего с балаганными гадалками. Говорят, их чары прокляты и могут увести в Нижний мир, будешь вечно потом бродить среди бересклета и сухих зарослей вереска или по гиблым болотам, по диким чащам… а то и гончим короля эльфов попадешься. Он любит охотиться на темных землях.
Все дни Йоля – опасное время, и люди помнили это. Ночь духов грядет. Тринадцать ночей будет крутиться Колесо, и с первого заката до последнего рассвета нет ни привычного времени, ни границ между мирами… Стерты они, сорваны. Семь дней до кануна.
И сказывают люди, что духи и мертвые, нелюди из волшебных Холмов – все они бродят в Верхнем мире, и иногда… иногда исполняют людские мечты. Творят чудеса.
Правду говорят, что чары ведьм кого угодно с ума сведут – куда бы Рианнон ни шла, пытаясь покинуть площадь, а все едино оказывалась у палатки старой ведьмы, которая то хихикала, глядя на девушку, то была занята своими гаданиями. В свете праздничного костра, который уже разложили на площади, шатры и люди смотрелись сказочно-таинственно, и Рианнон сама шагнула к гадалке, поддавшись колдовскому очарованию Треттаундинна.