– Нила! Она убита? – мучительно выкрикнул пациент, обернувшись от конца коридора.
Хэтти не сдержалась и ахнула, потому что внезапно накатившее отчаяние Конуэя чуть не сбило её с ног.
– Нет, что вы, лээрт Конуэй, – сказала Глория с лёгким упреком. – Никто не убит, все в порядке.
Он вырвался из рук сестры-утешительницы и вернулся к Хэтти. Девушке бы скрыться у себя в комнате, но она замерла на пороге, и Конуэй схватил её в объятия. Ох, какой же он был сильный!
– Когда они придут за тобой, я всех убью, – доверительно сказал больной. – Ты будешь утешать меня?
Хэтти никогда так отчаянно не мотала головой, как сейчас, и это огорчило безумца. Пламя, которое было уже улеглось в его сумасшедших глазах, вспыхнуло вновь.
– Ты тоже не понимаешь! Вы все не понимаете!
Глория снова взяла его под руку уже решительнее и крепче.
– Гленнар, всё хорошо. Вам не придется никого убивать. Пойдемте, брат-исцелитель на вас посмотрит.
– Она не хочет быть моей сестрой-утешительницей, – с горечью, поразившей Хэтти в самое сердце, сказал Конуэй, уходя.
И Хэтти подумала, что он неправ. Она уже почти этого хотела. Боль пациента, его смятение и сумасшествие хотелось исправить. Наверное, впервые за то недолгое время, что Хэтти была сестрой-утешительницей, ей действительно захотелось кого-то утешить.
ГЛАВА 2.
Завтрак в общей столовой прошёл достаточно спокойно. Сёстры-утешительницы и братья-целители обычно мало разговаривали друг с другом, и тому было множество причин. Во-первых, всем надо было настроиться каждому на своих пациентов. У многих, опытных сестёр было по несколько больных сразу. Во-вторых, беседовать о больных с другими запрещалось, а о них поговорить хотелось больше всего. Ну и в-третьих, утешительницы уставали от общения в стенах Дома Исцеления.
Но уж если хотели поболтать – не оттащишь. И, когда к Хэтти подсела приятельница, Элиза, девушка только вздохнула: сейчас начнётся болтовня. Но сегодня подруга не торопилась делиться впечатлениями и сплетнями, а только попросила посидеть рядом с Хэтти. У Элизы было узкое личико, по-птичьи быстрые и тёмные глаза – воробушек, да и только! Или сорока.
– Мне нездоровится, – сказала она на вопрос старшей подруги. – Знобит и живот прихватывает. Я уже сделала, что могла – не помогает.
– Ну, если уж у тебя не получилось, – развела руками Хэтти. – Ты же столько знаешь! Ну а почему ты не обратишься к брату Орнальду или к брату Маю?