Тогда ее миловидное личико расчерчивали ведьмины метки — будто сам Серый Владыка начал выводить руническую вязь поперек глазниц, да и бросил на полпути, отвлекшись на звериный оскал. Из-за темных полос глаза казались начисто лишенными цвета, будто помутневшими — как у покойницы.
— Янтарь?! — с самого порога возопила она и шарахнула дверью так, что из травяных вязанок под потолком осыпался ворох сухих листочков. — Ты пыталась...
Я невозмутимо отложила веретено, вытряхнула из кудели лепестки таволги и с сожалением покосилась на карды: не то чтобы теперь шерсть нужно было заново вычесывать, но в свете назревающего разговора очень хотелось держать в руках что-нибудь с наибольшим количеством зубьев. Но не в доме же пылить и сорить!
— Я пыталась найти янтарь, — подтвердила я и сложила руки на коленях.
Не просто пыталась — нашла. Но новый янтарный господин за дело взялся со рвением, достойным лучшего применения, и я попалась. Не так-то просто убежать с куском янтаря размером с детскую голову!
— Ты с ума сошла?! — праведно возмутилась Лира.
— Я с ума сойти как не хочу рожать ребенка от Серого слуги, — безропотно подтвердила я.
Лира на мгновение потеряла дар речи, и в воцарившейся тишине стали отчетливо слышны приближающиеся шаги. Поступь была тяжелая и неровная, словно кто-то сильно хромал, но целеустремленно двигался к землянке.
— Мы не закончили, — грозно пообещала сестра, нацелив палец мне в лоб.
Я пожала плечами. Как по мне, обсуждать было нечего, но если ей так хочется — поговорим.
— Лир... лицо.
Сестра замерла, уставившись на меня с таким искренним возмущением, что я почти устыдилась, но взгляда так и не отвела. А потом Лира отдышалась и уже и сама догадалась, что если открывать дверь невесть кому, темнея ведьмиными метками во все лицо, то вязаночки под потолком уже никого не обманут.
Сестра прикрыла глаза и потерла их ладонями, будто призывая высшие силы в свидетели того, какая безголовая ей досталась подруга. Высшие силы, не иначе, откликнулись, потому что к двери уже подошла белокурая красавица с невинным-невинным лицом — разве что самую чуточку всклокоченная.
— Кто там? — спросила она больше для порядка, уже открывая дверь.
На крыльце стоял, неловко отставив негнущуюся ногу, тощий лохматый паренек в беленой рубахе с такой красивой вышивкой по вороту, будто собирался не в лес, а на праздник.