– Алина, вам опять плохо?
– Дайте руку, – попросила я.
Тёплая, слегка шершавая ладонь. Она способна согреть и поддержать. А ещё на неё можно опереться. Как жалко, что я не знала этого раньше. Когда я нуждалась в поддержке, от меня почему-то отворачивались. И тогда я объясняла это тем, что я, наверное, ужасно плохая и не заслуживаю внимания.
Мама задерживалась допоздна. Часы её службы давно закончились, а в коридоре по-прежнему не было слышно стука её каблуков. Я знала, что она придет не скоро. Ближе к ночи, когда, по её меркам, все давно уснут. Пьяный отец, одуревший от боли и обиды, что его предали, бросили. И девочка-подросток одиннадцати лет, которая чувствовала себя отвергнутой, лишённой поддержки и заботы. Я могла разогреть себе ужин, я могла сделать уроки, поиграть в куклы, почитать книжки. Но я не могла успокоить разбушевавшегося отца, который в очередной раз не обнаружив дома жены, принимался ломать мебель, выкидывать за порог её одежду, предметы туалета. В отчаянии он швырял об пол свои музыкальные инструменты, на которых некогда выводил потрясающие композиции. Он был музыкант от Бога. Но его сгубил алкоголь. А мать не пожелала это принять и стала уходить. Я догадывалась, что в её жизни появился кто-то ещё. Молодой женщине терять лучшие годы своей жизни возле спивающегося человека вовсе не хотелось. И она выбрала лучший для себя выход.
Для себя, но не для меня.
Было страшно. Очень страшно.
И обидно.
А потом стыдно за то, что не могла ничего изменить.
– Вы о чём-то задумались, – Иван вернул меня к реальности. – Это что-то, что причиняет вам боль.
– Откуда вы знаете?
– Глаза вас выдают. Губы молчат, скрывают правду. А глаза нет. Вы не видите себя со стороны и не знаете, что происходит с вашим лицом, когда вот так многозначительно молчите.
– Ошибаетесь, – спокойно возразила ему. – Мне хорошо это известно. Я часто и подолгу разглядывала себя в зеркало, чтобы понять, как выгляжу со стороны. Мой терапевт… – тут я запнулась, понимая, что выдаю таким образом свою тайну.
– Продолжайте, – попросил Иван. – Я спокойно к этому отношусь. Так что делал ваш терапевт?
– Снимал на видео, а потом показывал мне. Я видела, что происходит с моим телом в стрессовых ситуациях.
– Он нарочно создавал эти ситуации?
– Да. Это провокативный метод работы.