- Господин Кузякин, вы как долго собираетесь самобичеваться? - холодно спросил Носков.
Пантелея словно окатили ушатом холодной воды. Он невольно сжал челюсти. Самобичеваться? Вот уж нет! За свои проступки он понесет ответственность. Поэтому и вернулся в город исправлять соделанное.
- Господин следователь, прошу в дальнейшем личные замечания оставить при себе. А также прошу, пока что прошу, - с нажимом произнес он, - проявлять уважение к коллеге. Пусть еще молодому, но коллеге!
Голубые глаза Анхеля на мгновение превратились в две узенькие щелочки, но это было мимолетное мгновение.
- Хорошо, господин жандарм, - он приблизился к Пантелею. - Тогда, коллега, рассказывайте все подробности дела, которое напрямую связанно с хозяйкой кофейни. Или мне надо делать запрос в архив и вызывать милейшую Киприну в допросную?
Кузякин молчал. Его раздирали злость, гнев и бессилие, но позволить снова подвергнуть девушку публичному осуждению, он не мог. Люди ведь разбираться не будут, пойдут слухи.
- После моего ритуала экзорцизма и общественного осмеяния, - ровно начал он, - я затаился. Как я уже говорил, я серьезно считал Киприну угрозой и поэтому начал следить за ней, искать доказательства своей правоты. То, что она сенсуит, узнал случайно. Киприна на тот момент и сама не осознавала своей… особенности. Найти «факты», подтверждающие то, что она использовала людей без их ведома не составило большого труда. Но я ждал. Мне нужно было резонансное дело и оно прогремело на весь Горск.
Пантелей гордо поднял голову. Дальше он без особого распоряжения не скажет ни слова.
- Значит дело громкое… - Анхель достал свой блокнот. - Сколько лет назад это произошло? Восемь? Десять? - он постучал карандашом по корешку блокнота. - Если лет десять то, материалы дела уже в архиве. Но в какой архив его отправили: местный или центральный?
Следователь посмотрел на непроницаемое лицо жандарма.
- Поступить в корпус жандармерии без рекомендации невозможно и рекомендация должна подкреплена быть делами. Вас, господин Кузякин, взяли, можно сказать, с улицы. А значит архив центральный.
«Наузский мастиф» круто развернулся на носках и пошел в противоположную от кофейни сторону. Пантелей осторожно выдохнул. Анхель легко вычислил архив, правильно определили время, а значит все подробности скоро будут у него. Впрочем, Пантелей и сам понимал, что вспылил зря. Он искренне хотел исправить все содеянное по молодости и глупости, но… его локоть кто-то осторожно тронул.